Дневник чернобыльца (отрывки из документальной повести)

Дневник чернобыльца (отрывки из документальной повести)

Учеба
21 мая, 1986 год. В 9.30 отбыли в тридцатикилометровую зону на учения, где нам предложили смотреть и учиться, как проводят дезактивацию строений силами полка Киевского военного округа. Подполковник, руководивший работами, сообщил, что жители поселка были выселены из домов 18 мая.
Причина в том, что из четвертого блока атомной электростанции произошел очередной выброс продуктов распада радиоактивных элементов. Ветер принес их в облаке, и они выпали на эту территорию. Он рассказал, что на мытье дома используется три автоцистерны с водой: две с моющими средствами, а третья – с чистой водой для ополаскивания. Дозиметрические измерения показывали малую эффективность таких обработок.
Мы наблюдали за работой солдат, вокруг дома и сараев выкапывающих траншеи глубиною двадцать сантиметров, а отводящую траншею – около трех мет-
ров, соединяемую с ямой, вырытой для сбора стекающего с построек моющего раствора. После проведенной дезактивации построек солдаты лопатами на ширину до двух метров от себя выкапывали грунт и на носилках загружали в автомашины, из ямы накопителя вынимали собравшуюся грязь и также грузили в автомашину, отвозившую зараженную почву в места захоронения.
Когда наш дозиметрист с помощью прибора произвел замеры на обработанных объектах, радиоактивность доходила до 10 миллирентген.
На объект дезактивации прибыл полковник. Представившись членом государственной комиссии, рассказал, что до последнего момента оставалась опасность ядерного взрыва силой 3-4 килотонны. А два дня назад этот вопрос был снят. Выходит, что нас вызвали на этот случай. В данном селе мы находились около трех часов.
В базовом лагере химики выдали показатель среднесуточного уровня радиации, составивший четыре миллирентгена в час (мрг/ч).

Будни

22 мая, 1986 год. Весь день находясь в расположении лагеря, провели партийное собрание, на котором я выступил с докладом о текущем моменте.
Весь день через территорию нашего лагеря сплошным потоком на ЧАЭС летали вертолеты с закрепленным контейнером на внешней подвеске. По слухам, они были заполнены жидким азотом. Его сбрасывали в развороченный четвертый блок для охлаждения тлеющего ядерного топлива.
Расстояние между нашим лагерем и ЧАЭС по прямой равнялось тридцати двум километрам. В случае взрыва нам бы досталось на пряники…
23 мая, 1986 год. От командира полка узнали, что по радио передали сообщение об успешном сбросе реактора в шахту.
24 мая, 1986 год. Утром дали команду на передислокацию без объяснения причины. Народ возмущался. Проведя политчас, убеждал личный состав (наобум), что это нужно в целях нашей
безопасности.
К 13.00 палаточный городок был разобран и погружен на автомашины. Новое место было определено в восьми километрах от прежнего, в противоположную сторону от ЧАЭС. К восьми часам вечера палаточный городок стоял на новом месте. Командир полка отметил слаженность и быстроту выполнения поставленной задачи по установке палаток.

Обустройство

25 мая, 1986 год. Пришло время решать проблему досуга личного состава. А это как раз касается забот политработников. С нами в эшелоне прибыл автоклуб, а в нем – кинопроектор КН-15. Был у нас заведующий клубом Василий Михайлович Чумаков. Он хорошо играл на баяне, а работал он в городе Краснодаре в педучилище по улице Шаумяна, 64. Остальное делали мы (то есть я, замполит, секретарь партийной организации батальона Алексей Иванович Лазаревский и секретарь комсомольской организации батальона Евгений Викторович Чернышов). Чтобы смотреть кинофильмы, нужен был киномеханик или человек, знающий, как кинопроектором пользоваться. Среди личного состава нашли знающего, как КН-15 включать. После развода мы встретились возле автоклуба. Открыв ключом замок двери, мы зашли внутрь. Знающий человек зарядил кинопленку, но кинопроектор его «не слушался» и не запускался. Со стороны присутствующих прозвучала крылатая фраза: «Кина не будет!» Киномеханик согласился с этим доводом. Мужики, сожалеющие о сорвавшемся мероприятии по просмотру вечером художественного фильма с участием женщин, немножко побурчали и разошлись по своим делам. Я с детства имел тягу к железкам. Всякие технические штучки меня притягивали, как магнит. Решил сам понять, как работает чудо техники. В кинобудке было жарко. Разобрав кинопроектор и обнаружив, что смазка роликов превратилась в смолу, понял, почему он и не хотел работать. Вычистил старую смазку, взял у наших механизаторов летол, смазал нужные
места – и все завертелось. Кино будет! С этого вечера так и пошло: кино, кино, кино…
В 11.00 дня с начальником политотдела полка подполковником Михаилом Евгеньевичем Солоненко приехали в город Овруч в магазин культтоваров, купили три гитары, пластинки с записями модных певцов и канцелярские товары. Купил себе прекрасный нож. Вообще-то, без ножа я как без рук, а теперь – другое дело. Удачная поездка!
По пути в город при пересечении тридцатикилометровой зоны – много зелени, а вперемежку – посадки березы, сосны. Для меня, выросшего в кубанских степях, рассеченных только лесопосадками, зрелище необычное, завораживающее! А проезжали через села – пугающая тишина давила на психику: пустые стройплощадки, вокруг – строительные материалы. Не верилось в происходящее, было бы лучше, чтоб закончился обеденный перерыв и рабочие вернулись к своей работе… Возле продовольственного магазина стояли штабеля ящиков с пустыми бутылками из-под лимонада, рядом – несколько ящиков с молоком в пакетах, только что выгруженных и внесенных в магазин для продажи. Но людей почему-то нигде не было видно.
В селах не было и какой-либо живности. Говорили, что все живое, брошенное хозяевами, было истреблено специальными подразделениями военных. Затем к своей работе приступили подразделения гражданской обороны и произвели дезактивацию объектов жизнеобеспечения. На въезде в зону и выезде из зоны стояли охраняемые шлагбаумы. Введена пропускная система. Район на военном положении. Появились мародеры…
…Один вертолет обработал местность расположения нашего полка клеящим веществом. Это необходимо, чтобы удержать перемещение пыли с зараженной территории.
30 мая, 1986 год. Продолжаем строить на своей территории палаточный городок. Даже выбрали место под летний кинотеатр со сценой. Опыта такого строительства у нас не было. Возникла заминка и с установкой кровли-козырька над сценой. Во избежание дополнительных опор со стороны сцены мы использовали вынос стропил на заднюю сторону сцены и укосинами прикрепили каждую из них к столбам, несущим кровлю (этот способ крепления у нас переняли и соседние полки). Перед сценой установили несколько стационарных лавочек (а потом еще дополнили). Кстати, это строительство было выполнено силами первого батальона.
В это же время силами других подразделений установили большую палатку под Ленинскую комнату. Построили столовую для личного состава, вещевые и продовольственные склады для хозяйства Мулабаева, автопарка А. В. Табакова.
3 июня, 1986 год. Первому батальону объявлен подъем, а Богданову с группой – в 7 часов выезд на дезактивацию сел. Мне с группой до обеда – работа на территории полка.
Во второй половине дня перед суточным дежурством – отдых. Заморосил дождь. В 17.30 в полк возвратилась группа, выезжавшая на дезактивацию. Все промокли так, что одежду пришлось отжимать, а из сапог выливать воду.
На дежурство по полку заступил в 18.00. Поступила информация, что завтра едем работать на ЧАЭС. В связи с выездом на станцию в 23.00 нас освободили от суточного дежурства. Уснули около 00.00.

Зона

4 июня, 1986 год. Подъем в 5.30, инструктаж для работы в экстремальных условиях. Дана команда – взять с собою все защитные средства: респиратор, противогаз, индивидуальные дозиметры, комплекты противохимической защиты Л-1.
Обед – в 11.00, в 11.30 – построение с вышеперечисленным комплектом защиты. После новой вводной (брать с собой только респираторы) меня назначили старшим автомашины, оборудованной для перевозки личного состава, госномер 13-26 ЦПП. На ЧАЭС из полка одновременно выехали 490 человек. Дорогу к реактору преодолели за полтора часа. По пути в тридцатикилометровой зоне – все села без жителей. Но кое-где бродили куры и собаки. На полях лежали трупы крупного рогатого скота… На занятиях объясняли, что в целях локализации продуктов распада, выпавших в тридцатикилометровой зоне, основную массу живности санитары истребили.
По радиусу зоны на всех дорогах установлены пропускные пункты со шлагбаумами. Дежурили круглосуточно работники Госавтоинспекции. Въезд в зону – только по пропускам.
Проезжая через села, не верилось, что людей в них нет (их вывезли месяц назад)… Все думалось, будто вот-вот откроется калитка, и из нее выйдет гарная женщина, из-за поворота навстречу двинется телега с запряженными лошадьми и недовольным возницей, завизжат свиньи, загогочут гуси, заплачет ребенок… Но нет, тишина! Тишина, режущая не уши, а сознание. Такое впечатление от увиденного, что хозяева подворий отлучились по делам в соседнее село и с минуты на минуту вернутся.
С каждым следующим двором нарастало нехорошее напряжение в теле. Становилось жутко. Видели, как во дворе металась тощая собака (забор плотный и высокая калитка заперта): как она столько жила без воды и еды? В окне следующей хаты, увидев людей, стучалась кошка. Мы не имели права останавливаться и заниматься спасением животных. Мы ехали по сильно зараженной территории… Огороды, еще не заросшие сорняками, стояли чистенькие, ухоженные. Две собаки, большая и маленькая, на пустыре трепали курицу; большая собака, оскалив зубы и удерживая лапами то, что осталось от курицы, рычала на маленькую собаку, а маленькая – на большую, бегая вокруг и пытаясь как-то оторвать себе кусок.
Проезжали и по правую сторону от города Припяти. Работали светофоры. На улицах – ни души. Девятиэтажные жилые дома что миражи: на балконах и в лоджиях, не шелохнувшись, сушилась постиранная одежда (много детского белья).
Двигались молча. Впечатления не для слабонервных…
Николай КАНДАУРОВ.
Заместитель председателя краевой организации «Союз ветеранов Чернобыльской
катастрофы».
Продолжение следует.