Отношение казака к женщине-казачке

Отношение казака к женщине-казачке

В казачьем семейном быту взаимоотношения между мужем и женой определялись христианским учением, супруги жили по Священному Писанию.

«Не муж для жены, а жена для мужа», «Да убоится жена мужа», при этом придерживались вековых устоев: мужчина не должен вмешиваться в женские дела, а женщина – в мужские.

Обязанности строго регламентировались самой жизнью. Было позорно мужчине заниматься женскими делами.

На Кубани казаки строго придерживались правила: никто не имеет права вмешиваться в семейные дела.

Кем бы ни была женщина (пусть она не родная), к ней надо относиться уважительно и всегда защищать ее: в женщине будущее казачьего народа. Ее надо беречь!

Пример защиты женщины описан в повести казачьего писателя Гария Немченко: «… в 1914 году утром по станице Отрадной проскакал казак с красным флагом, оповещая войну. К вечеру Хоперский полк уже двигался в походной колонне к месту сбора. Вместе с полком ехали провожающие старики и женщины. Одна из женщин, управляя лошадью, запряженной в бричку, проехала колесом по полю помещика. Офицер с фамилией Эрдели хлестнул ее за это плетью. Из колонны выехал казак и тут же зарубил его шашкой».

Такие вот были казаки, так они свято чтили свои обычаи!

Обычай не допускал, чтобы женщина присутствовала на сборе (круге) даже для разрешения вопросов ее личного характера. За нее с ходатайством выступал или представлял прошение или жалобу отец, старший брат, крестный или атаман. Женщине не нужны были права мужчины, ей было достаточно того почета и уважения, который давала семья.

Ведение дома лежало на матери-казачке. Казак служил, воевал, отвечал за достаток семьи, и пребывание его дома в станице было кратковременным.

Заботу о воспитании подрастающего поколения проявляло все взрослое население. За непристойное поведение подростка взрослый не только мог сделать ему замечание, но и «надрать уши», и «угостить» оплеухой, сообщить о случившемся родителям, которые не пожалеют, а «добавят».

Родители удерживались от выяснения отношений в присутствии детей. Обращение жены к мужу в знак почитания его родителей было только по имени и отчеству, так как свекровь и свекор для жены и тесть с тещей для мужа являлись Богоданными родителями.

Казачка к незнакомому человеку обращалась словом «мужчина». Слово «мужик» у казаков считалось оскорбительным.

Женщина считала позором появиться на людях с непокрытой головой, носить мужскую одежду и стричь волосы. На людях между мужем и женой соблюдалась сдержанность в отношениях с элементами отчужденности.

Казак к незнакомой женщине обращался, как правило к старшей по возрасту, «мамаша», нередко «мать», к знакомым – по отчеству. Равную называл «сестрой», младшую – «дочкой» или «внучкой». Жену свою каждый звал по имени: «Надя, Дуся, Оксана», с годами переходя на имя-отчество.

Приветствуя друг друга, казаки слегка приподнимали головной убор и с рукопожатием справлялись о состоянии здоровья семьи, о положении дел. Казачки кланялись на приветствие, а между собой обнимались с поцелуем и беседой.

При подходе к группе стоящих или сидящих казак снимал шапку, кланялся и справлялся о здоровье: «Здорово, казаки!», «Здорово бывали, казаки!» или «Здоровенько булы, казаки!» Те отвечали: «Слава Богу!»

При встрече, после долговременной разлуки, а также при прощании казаки обнимались и прикладывались щеками.

Целованием приветствовали друг друга в Великий праздник Воскресения Христова, на Пасху, причем целование допускалось казакам с казаками и отдельно – среди женщин.

У детворы было принято здороваться даже с незнакомым человеком, появившемся в хуторе или станице: «Здрасьте, дяденька!»

Дети и младшие по возрасту к родным, знакомым, также и к незнакомым обращались, называя «дядя», «дядька», «тетя», «тетка», называя и имя. К пожилым обращались: «батя», «батько», «диду», «баба», «бабуня», «бабушка», добавляя, если знали, имя.

При входе в хату (курень, помещение) крестились на образа, снимая шапки. То же и при выходе.

Извинения произносили со словами: «Простите меня, пожалуйста!», «Прости ради Бога!», «Прости Христа ради». Благодарили за что-либо: «Спаси Христос!», «Спаси Господь!», «Спаси тебя Бог!», «Храни тебя, Господь!» или просто «Спасибо!».

На благодарение отвечали: «На здоровье!», «Не за шо!», «Пожалуйста!» Без молитвы не начинали ни одно дело и прием пищи, даже в полевых условиях. После еды или по окончании любого дела также произносили молитву.

Характерной особенностью казачьей души была потребность проявить доброту и услугу вообще, а постороннему особенно: подать оброненное, помочь поднять, поднести что-либо в пути, помочь при подъеме или выходе, уступить место для сидения, подать при общем застолье что-либо соседу или рядом сидящему. Прежде чем самому что-либо съесть или утолить жажду, казак должен был предложить рядом стоящему (сидящему).

За грех было отказать в просьбе просящему. Считалось, что лучше всю жизнь давать, чем просить, и пока даешь, просить нужда еще не скоро настанет.

У казаков было правило радоваться тому, что есть, и не серчать, не переживать насчет того, чего хотелось бы.

Главное – стараться не быть в долгу. Долг, говорили, хуже неволи, и старались немедля освободиться от него. За долг считали и проявленную к себе доброту, бескорыстную помощь, уважение. Потому и торопились делать добро первыми.

Пьяниц не переносили и презирали. Умершего от перепоя хоронили на отдельном месте кладбища или за его оградой вместе с самоубийцами, а вместо креста в могилу ставили осиновый кол.

Самым отвратительным пороком в человеке считали обман не только делом, но и словом. Бытовала поговорка: «Изверился в рубле, не поверят и в игле».

Детям до совершеннолетия не разрешалось быть за столом во время гуляния, приема гостей и вообще в присутствии посторонних, запрещалось и находиться в комнате, где идет застолье или разговор старших.

Публикуется в сокращении по материалам сайта

«Кубанское казачье войско».

http://www.slavakubani.ru