Юность, комсомол, страна – эти понятия тесно переплелись в моей судьбе

Юность, комсомол, страна – эти понятия тесно переплелись в моей судьбе

Славные дела юности происходили более 60 лет тому назад. Их значимость не может стереть никакое время, и они по-прежнему дороги, словно произошли со мной буквально вчера.

Если надо, значит надо!

Остался в памяти 1943 год, я стала комсомолкой и подружилась с симпатичной одноклассницей Ларисой Будняк (будущей женой писателя В. Н. Логинова). Теперь нашей дружбе почти 60 лет. Со временем в классе сложилась сильная, энергичная группа, которая вскоре возглавила работу комсомольской организации школы и стала движущей силой общественной работы среди учащихся. Все лежало на наших плечах. Оглядываясь на прошлое, не перестаю удивляться нашей самостоятельности, бесконтрольности (в хорошем смысле), доверию во всем. Все сами!

1 сентября 1944 года на общешкольной линейке после вступительного слова директор М. И. Персиянов вдруг объявил, что 9-й класс (то есть мы) должны явиться на занятия 1-го октября, а с завтрашнего дня нам следует выходить на ломку и уборку табачных листьев в бригаде хутора Осечки. Это было очень неожиданно, но кто-нибудь подумал возразить? Надо! Это слово всегда на первом месте. И каждое утро, без учителя или вожатого, пешком (7 км!), вечером – обратно. И никаких ЧП!

После оккупации многие дворы оказались разгороженными. Доски, опоясывающие наш двор, огромная акация у порога – все исчезло, все сожгла поселившаяся в доме группа румын-мамалыжников, которых немцы оставили у себя в тылу (в станице), а сами лютовали в Краснодаре. Ненадежные вояки-кукурузники наслаждались в доме теплом, удобствами, не подозревая, что под полом, в подвале скрывались от угона в Германию Володя Персиянов, сын директора школы, и Боря Борискин, мой одноклассник.

Долго еще оставались дворы без заборов, глухие стены хатенок оказывались на улице. Страна в тот год готовилась к первым выборам в Верховный Совет СССР. Задолго до 12 февраля меня и одноклассника Толю Дудуева освобождали от занятий, и мы писали прямо на стенах масляной краской: «Голосуйте за тов. Курочкина!» По морозному воздуху, без перчаток, стоя часами на лестницах, очень трудно выстоять без движения: стыли руки, застывала краска. Но ведь надо! Другая группа комсомольцев помогала взрослым активистам собирать у населения предметы домашнего быта: диваны, ковры, вазы, цветы, другую необходимую мебель. Украшали, создавая уют, школьный зал, классы, отведенные под детские комнаты. Мальчишки помогали развозить бюллетени больным и немощным старикам, свозили мебель, вещи. Девочки дежурили в комнате ребенка, развлекали их играми, чтением книг, пока родители были заняты голосованием или смотрели концерты. Население охотно делилось своими вещами: мебелью, вышивками, коврами, цветами.

Летом 1946 года меня, комсорга школы, вызвал в райком (в тот дом, где жила семья Героя Советского Союза В. И. Гражданкина) 1-й секретарь Голубчиков: надо на здании железнодорожного вокзала написать лозунг. Далековато до станции (пешком, конечно), но хуже то, что все сильней припекало поднимающееся солнце, а я уже на лестничке с банкой краски и кистью в руках. И опять писать на стене. Когда по спине потекли струйки пота, подумалось: еще только девять утра, а что будет в полдень? И тут вдруг где-то за спиной, в тени тополя, раздался звонкий и очень знакомый смех. Лариска? Но откуда она здесь? Или так уже напекло голову солнце?

И вот из-за угла появляется группа комсомольцев-активистов, наш боевой комитет: Аня, Лариса, Алешка, Миша, Толя, Павлик. Как они узнали, что я здесь таю? Ведь никому не сообщала!

Вмиг Алешка Брагинец с Толей Дудуевым бросились за железнодорожное полотно и перочинными ножами срезали поросль клена и по очереди, стоя на перекладине лестницы ниже, держали ветви за моей спиной, укрывая от палящих лучей. Невозможно не оценить эту товарищескую поддержку, отзывчивость, заботу. Весело и быстро стала продвигаться работа, да и дорога домой в компании друзей уже не казалась длинной и скучной. И это не единственный эпизод. Еще не раз выручала нас дружба и сплоченность комсомольской ячейки.

Опасное задание

Следующее задание РК ВЛКСМ требовало смелости. Комсомольцы должны были сопровождать доверху груженные зерном грузовики из глубинок: Воронцовки, Далиновки, Нововеличковской… Цель сопровождения – помешать водителям подворовывать урожай зерна. Конечно, никто не радовался нашему присутствию, а бесполезность юных «инспекторов» нисколько не беспокоила. В перегруженном кузове без тентов не за что было ухватиться, но можно было просто глубже зарыться в зерно. И все-таки одна девочка погибла при резком повороте машины на мокрой после дождя дороге – она свалилась за борт.

Когда нас сняли с опасных маршрутов, потребовалась помощь на самом элеваторе. Там не успевали загружать товарняки. Эшелоны с зерном направлялись в Новороссийск, далее – морем за границу. Простой вагонов бил по карману, поэтому на элеватор в помощь посылались представители колхозов, комсомольцы школы. Все было терпимо, пока не вышла из строя транспортерная лента. В адскую жару, в облаках пыли мучительно тяжело таскать по проложенным доскам ведрами зерно под самую крышу вагона, высыпая его через узкое верхнее окошечко. И вскоре встала необходимость: чтоб не прерывать работу, загружать вагоны в две смены. Наши мальчишки-рыцари заявили что они будут работать ночью, мы – днем. Три километра до элеватора, работа ночью, а за плечами всего 14 лет.

Выявляли дезертиров

Или такой приказ – явиться к 8 часам вечера в военкомат (там теперь живет семья Н. Карпенко). В приемной комнате, куда мы пришли с одноклассником Борисом Пацановым, царило оживление: сновали с бумагами и винтовками за плечами мужчины, редкие женщины, выходя из одного кабинета, исчезая в другом. Ну прямо ожившие кадры из к/ф «Ленин в октябре». Комсомольцы с немым удивлением следили за происходящим, сидя на стульях вдоль стены. Часа через полтора стала исчезать в дверях одна группа за другой. Наконец, прозвучали наши фамилии. Нам указали, с кем идти в ночь, на какую улицу, но задание объяснили лишь на месте.

За рекой, на улице Революционной старшие входили в дома, проверяли документы, выявляли посторонних, в том числе и дезертиров. Нас с Борисом оставляли у калитки или следить за окнами задней стены…

То ли романтичная обстановка за надежной спиной старших не внушала серьезности, то ли из-за нечетко поставленной задачи, мы за разговорами прозевали, когда из распахнутого на «глухой» стене окна выпрыгнул кто-то и помчался к реке, шелестя кустами. Он испугался обнаружения и облавы. Порядком перетрухнув, мы не признались в своем преступлении. Домой вернулись под утро, а к восьми часам – на уроки.

Привлечение нас к такой серьезной операции, конечно, поднимало нас в глазах товарищей, но героями мы себя не чувствовали. А что, если сбежавший был опасен? И снова, как всегда, дома никакой тревоги по поводу нашего ночного отсутствия: где были, почему таких еще «зеленых» призвали на серьезное задание? Неужели так нам доверяли?

Но самым странным заданием была эстафета. Комитет комсомола школы на зимние каникулы обычно составлял план мероприятий: карнавал у елки, самодеятельность на вечерах отдыха, комнатах отдыха, шахматные соревнования, конкурсы и, конечно, танцульки, как их называл наш обожаемый директор.

Эстафета

В эти дни из РК поступило очередное задание – принять эстафету от тимашевских комсомольцев и доставить ее в крайком комсомола.

Жалея меня, мои товарищи по комитету Леша Брагинец и Миша Козуб оставляли меня в школе следить за ходом вечеров, а сами по темноте, слякоти, бездорожью, под моросящим дождиком в течение двух вечеров отправлялись к вечернему поезду на встречу с тимашевскими эстафетчиками. Но те так и не явились (интересно, что им было?)

Утром райком дает нам пакет со своим донесением, и к девяти часам от центра станицы мы отправляемся в путь. После пяти километров, пройденных пешком, дальше разрешалось двигаться любым попавшемся транспортом. По морозцу мы легко преодолели 1-й этап, хотя можно было схитрить и сократить путь, срезав угол в несколько километров, но не позволяла совесть.

После 10 часов грунтовая дорога на Краснодар подтаяла, сапоги с трудом вытягивались из чернозема. Все чаще стали оглядываться в надежде увидеть попутный транспорт. Но горизонт был пуст, надежда угасала.

На половине пути вдруг послышался слабый надсадный гул мотора – плыла, виляя кузовом, нагруженная пустыми бочками, ящиками местная полуторатонка. Наша просьба подвезти до города рассмешила мужчин в кабине:

– Да что вы, ребята, и так плывем, вот-вот забуксуем, – и уехали. Настроение совсем упало, устали, проголодались, сапоги все глубже утопали в хляби.

К крайкому подошли в четыре часа дня. На чистых городских тротуарах – ни корытца с водой! С трудом отыскалась щепочка, чтоб отчистить обувь.

Так и пошли по светлым, сверкающим, чистым залам Дворца пионеров, где размещался крайком ВЛКСМ. С каким неподдельным удивлением провожали нас любопытные взгляды работников: откуда-де эти странные ребята в военных шинелях, в кепках, грязных сапогах, девочка в меховом полушубке не со своего плеча? Явно не городские. К первому секретарю не пригласили, в прихожей встретила какая-то пигалица, взяла пакет, ни о чем не спросила, лишь мило улыбнулась. Кто мы? Откуда? Не устали ли, как добирались (ведь только кончилась война)? Чем доберемся обратно? День-то склонился к вечеру.

И мы отправились восвояси. Без копейки, без куска хлеба в кармане, не подумав, что так затянется поход. Зайцами доехали до второго вокзала, до 10 вечера просидели на бревнах, билетов на поезд не продавали, в вагоны не впустили. Решили ехать на ступеньках вагона. Для этого Алеша Брагинец встал на верхнюю ступеньку и держал меня за воротник, на средней – я, на нижней ступеньке наш старший группы Миша Козуб, он оберегал меня от падения. Еще час пешком с вокзала, на ватных ногах. Пробило одиннадцать, когда я вошла в дом, и опять никаких вопросов, отчетов, как и в райкоме. Неужели так нам доверяли? Одно знаю: не смели обмануть, схитрить, высоко было чувство ответственности, сознание долга, самоконтроль.

Мелодиилюбимых песен

Когда работали в табачной бригаде, в школе в это время неожиданно возникла неприятная проблема: местные нечестные обыватели, испытывая нужду в оконном стекле, повадились его вытаскивать из школьных рам. Директор созвал наш комитет и призвал помочь уберечь имущество. Еще где-то гремела война, народ жил бедно, нищету испытывала и школа.

После работы в бригаде вечерами по два человека комсомольцы охраняли школу. Девочки-трусихи объединялись в группы по четверо. И тут на помощь опять пришли наши мальчишки. С ними пропадало чувство страха.

Случилось невероятное событие – проездом на гастроли в Краснодар побывала с одним сеансом неподражаемая Клавдия Ивановна Шульженко. А мы на дежурстве!

Стоял теплый лунный вечер. Дом культуры не мог вместить всех желающих попасть в зал. Страшная духота заставила распахнуть боковые двери. Далеко улетали из зала мелодии знакомых, любимых песен, даже различались отдельные слова. И сердце не выдержало! Надо как-то прорваться, чтоб хоть одним глазком увидеть любимицу, песни которой распевала вся страна.

Разделившись на две группы, девчонки поочередно бегали к дверям клуба, протискивались сквозь плотную толпу. Потом бежала другая группа. Бросить пост? А вдруг именно в нашу смену исчезнет очередное стекло? Как тогда смотреть в глаза директору, доверявшему комсомольцам?

Если не было особых заданий, то работа ждала нас на полях. И опять без учителей и вожатых. Когда меня принимали в члены ВКП(б), моя учительница Елена Михайловна Питковская дала оценку нашей комсомольской юности:

– Если бы все такие как Людмила были, нам, учителям, делать было бы нечего!

«Закваска» навсегда

Это был 1960 год. Прошли годы, мы сдали свои комсомольские билеты, но пылкая комсомольская молодость осталась в нас, что называется «комсомольской закваской», не дающей стареть душой. Эта «закваска» помогла мне в работе по воспитанию молодого поколения. Высшей наградой считаю присвоение последнему своему выпуску звания Ленинского, правофлангового с вручением почетных красных лент ЦК ВЛКСМ. Ленинградка-блокадница Ольга Берггольц в своей книге «Дневные звезды», высоко оценив заслуги комсомола 20 – 40 гг. считает, что великие стройки держав (индустриализация, коллективизация, бурные годы пятилеток), трудности строительства, полные испытаний и побед, закалившие души советского человека, очень помогли выстоять и одержать победу над врагом. Путь комсомола страны подобен восхождению на горную вершину. Преданные Родине до самопожертвования – вот такими были комсомольцы и молодежь…

Людмила ВАРИЧ.

Член ВЛКСМ 40-х годов, Почетный педагог Динского района.

Станица Новотитаровская.