Нас водила молодость в боевой поход

Нас водила молодость в боевой поход

9 ноября Кузьме Ивановичу Чернышу, жителю станицы Пластуновской, исполняется 90 лет. Молодость ветерана пришлась на военные годы, поэтому ему есть что рассказать подрастающему поколению. Биография юбиляра, словно учебник истории, отражает важные этапы развития нашей страны.

Если бы не суслики…

Родился в деревне Прядывко Царычанского района Днепропетровской области Украинской ССР. Отец Иван Иванович Черныш был раскулачен. В 1936 году от голода умер один из братьев – Петр. А мы с другими братиками и сестрой только опухли от голода. Помню историю, когда младший Василий спрыгнул с печки, и у него от напряжения мышц полопалась кожа, открылось кровотечение. Если бы не проезжавшие мимо люди на обозе, которых отец уговорил довезти мальчика до соседней деревни к бабке-травнице, то не стало бы и Васи. В нашем доме не было никакой живности, увели со двора все, забрали подчистую. Мы, наверное, плохо понимали ситуацию, поэтому особого страха не испытывали. Помню только острое чувство голода. Спасая нас от голодной смерти, отец отправился искать лучшей доли. Доехал в 1937 году до города Уральска, что в западном Казахстане. Потом перевез и нас – мать, меня, двоих братьев и сестру. Выкопал отец землянку – огромную нору с крышей-накатом и одним малюсеньким окном.

Папа пошел работать на железную дорогу. Голодно было! Нас спасали суслики. Мы их варили и ели. Благо, что в степи их огромное множество! Вот так и выросли. Уже в Казахстане родились еще две сестры. После школы я окончил четырехмесячные курсы по специальности «составитель поездов» и два месяца даже поработал. В конце марта 1941 года Теректинский РВК Казахской ССР Западно-Казахстанской области призвал меня в армию в танковую часть № 28-76. Три месяца прослужил, в субботу принял присягу, а в воскресенье началась война.

Только от таких будем ждать Победы!

В июле 1941 года на подступах к Великим Лукам получил ранение. Направили в саратовский госпиталь, где пробыл месяц. Во время выписки из госпиталя был признан непригодным к строевой службе. Лечащий врач сказала: «Поставить в строй инвалида не имею права!» А я ответил: «Не пустите через дверь,

я пойду через окно, но буду на фронте!» Начальник госпиталя, полковник, сказал: «Пиши справку: «Разрешаем встать в строй на период военных действий. После военных действий следует обратить особое внимание». Приписали две недели здравбатальона, рана была незажившей. Словесно полковник сказал: «Только от таких и будем ждать Победы». Полк сформировался в райцентре Пугачев Саратовской области. По прибытии на центральный фронт, где была организована полковая школа, прошел обучение. По результатам экзаменов присвоено звание сержанта. Были в окружении, полтора месяца не получали ни продуктов, ни боеприпасов. Школой командовал младший лейтенант Никитин. 15 октября приехал комиссар дивизии, сообщил нам, что мы в полном окружении. Сказал: «Каждый курсант должен определить свою судьбу сам». Советовал мелкими группами и поодиночке пробираться в Брянский лес для ведения партизанской войны. Сел и уехал. Младший лейтенант повел нас в опорный пункт. Не имея боеприпасов, во время следования подвергались троекратному обстрелу. Пока дошли до опорного пункта, от роты остался взвод. Курсанты необстрелянные, с образованием 7 классов… Один я был с двойным ранением… Зайдя в опорный пункт в темное время суток, упали и уснули. Имея

боевой опыт, закопался в солому. Вдруг часовой сказал командиру: «Слышу немецкую речь!» Я проснулся. Через несколько секунд из соседнего сарая из двух крупнокалиберных пулеметов перекрестным огнем были расстреляны спящие курсанты. Я решил выскочить из помещения, так как трассирующая пуля – сигнал, куда бить артиллерии, – летела в наши ворота. Не ожидая последствий, сколько мог, отбежал и упал в картофельную борозду. Мгновенно минометным беглым огнем сарай превратился в руины. Таким образом в живых остался один. Это был конец октября 1941 года. Холода прижимали, и нешуточные. Решил пробираться, как и было сказано комиссаром дивизии, в сторону Брянского леса. Подобравшись к торфяникам, научился в них греться, снимая верхний слой и размещаясь в торфяной ямке на ночлег. В пути встретил капитана Серова с несколькими солдатами. Капитан был тяжело ранен. Попали под обстрел вместе. При обстреле остался цел, но потерял сапоги, когда меня засыпало во рву по грудь, а товарищи солдаты вытянули под руки из завала. Увидев меня замерзшего, полураздетого, Серов, понимая, наверное, свое состояние, отдал мне сапоги и парадную шинель. Вскоре капитана не стало. Также в окружении я встретил командира роты Прусакова. Он прочитал нам короткую лекцию о том, как необходимо

добывать пищу и продолжать сражаться. Что я и делал. Добравшись до лесов, стал партизаном-охотником.

Охота на фашистов

Перемещался в местах расположения врага и «охотился» на фрицев. Самой легкой добычей были мотоциклисты. Обычно они ехали вдвоем. Вооружены, и с провизией у них было все в порядке. Даже шоколад и кофе. До сладостей особо я не любитель, так что отдавал их детишкам, которые при партизанских отрядах встречались. С партизанами делился и боеприпасами, если хороший трофей попадался. Однажды удалось даже танк вражеский обезвредить. Танкисты остановились у дороги. Вольно себя чувствовали, сволочи, на пикник вышли! Было их трое. Облюбовали пень, разложили на нем обед. Застал я их врасплох. Залез в танк. Сначала подумал: «Эх, сейчас я им задам на танке-то!» А как вовнутрь залез, понял, что моих познаний не хватит, чтобы его завести! Оружие, боеприпасы, провизию забрал, а танк пришлось взорвать.

Финал моей «деятельности» случился близ города Рослова Брянской области. За последние две недели такой «охоты» я уничтожил 8 мотоциклов по 2-3 человека в каждом. Для строительства пересыльного лагеря фашисты пригнали военнопленных. Изначально они работали над выпилкой леса. В конце рабочего дня, при пересчете пленных, двоих недосчитались. Начали поиски, пустили собак. Тут я и попался. Окружили, скомандовали выйти. У меня винтовка, на мне форма капитана… Они обрадовались – офицера взяли! А я думаю: «Ну, прощайте, отвоевался!» Однако на месте не расстреляли, но и в строй не поставили, отдельно повели. В лагере на допросе предложили сотрудничать. Ответил: «Я патриот, мое место с другими военнопленными». Чудом не расстреляли. Был переправлен в лагерь в Днепропетровскую область, на Украину, на мою родину. Там встретил и подружился с разведчиком Иваном Андреевичем Хомяковым. Занимались мелкой диверсионной деятельностью. Вредили как могли немцам. Работы срывали, баржи топили, но делали все по возможности так, чтобы выглядело это случайным, дабы не подвергать опасности жизни других заключенных. Правила ведь были у фашиста строгие: убежал один – расстреляют 10, а уж за диверсии можно было и всем поплатиться жизнью. Повстречали среди надзирателей немца-коммуниста, даже звали его «комрад». В мае 1943 года совершили коллективный побег, решил пробиваться к нашим.

Руки-ноги целы

Поскольку пришел с оккупированной территории, 10 сентября 1943 года был отправлен на государственную проверку в концентрационный специальный лагерь НКВД. В декабре 1944 года демобилизован и передан в угольную промышленность, где проработал на шахте № 13 подмосковного угольного бассейна до 1948 года. Затем получил рассчет на основании инвалидности 2 группы. Женился и вернулся домой к родителям, в Казахстан.

Война забрала обоих моих братьев – Ивана и Василия. Иван был разведчиком. Нарвались с товарищами на засаду, остался прикрывать группу. Когда за ним вернулись товарищи, обнаружили двух мертвых фашистов и его, пустившего себе пулю в лоб. Последнее известие от Василия родители получили из гомельского направления. Больше о его судьбе ничего не известно. Похоронки пришли одна за другой на братьев, а следом и на меня. Сестра Галина получила последней похоронку на меня. Говорит: «Я решила ее не отдавать родителям и подсунула под шиферину в крыше летней кухни. Думаю, пусть будет надежда у них…»

Итак, по возращении в город Аксай в 1948 году собес сразу же снял инвалидность с меня, на основании: «Руки-ноги целы – работать в полную мощность!» Пошел на работу в вагоноремонтный пункт на Рязано-Уральской железной дороге, пять лет отработал слесарем, потом стал мастером. Работая мастером, трижды брал переходящее Красное Знамя. В 1952 году вагоноремонтный пункт закрыли, штат сократили. Я с семьей переехал в Джамбул. Устроился в вагонное депо и до 1959 года трудился там. С 1959 по 1969 год работал на обводнении «голодных» степей. Трудился в качестве рабочего, бригадира монтажной бригады. Деятельность заключалась в строительстве скотопрогонных трасс, бурении колодцев. Принимал участие в обводнении песков Мойынкума. Мое фото размещали и на Доске почета.

Работал слесарем подвижного состава на железнодорожной станции «Казахстан». В

1981 году ушел на пенсию. Теперь живу в станице Пластуновской. Никогда не курил, со спиртным не дружу. Моя жизнь –

это движение. Всегда интересовался медициной, особенно народной.

Супруга моя, Мария Федоровна, ушла из жизни в 2003 го-

ду. У меня две дочери – Галина и Людмила. Сына Василия потерял 23 марта 2010 года. Внуков у меня семеро, а правнуков шестеро! Вот они-то наш род и продолжат!

Воспоминания записала

Светлана ЧЕРНЫШ,

внучка ветерана.