А рядом с сердцем лежала молитва, или Испытанные Афганистаном…

А рядом с сердцем лежала молитва, или Испытанные Афганистаном…

В Динском районном историко-краеведческом музее прошла встреча школьников с нашими земляками – воинами-интернационалистами.

Мир средневековья

Генерал-лейтенант запаса Анатолий Васильевич Задорощенко:

– Моя роль в Афганистане состояла в защите информации и обеспечении сохранности государственной тайны в наших подразделениях. Командировки туда были постоянны: нужно было проверять деятельность командования застав, размещенных на протяжении всех подконтрольных нам афганских дорог. Каковы были причины для этого? Переговоры нашей связи перехватывались станциями, которые душманам поставляли американцы. Советские военные, нарушавшие принципы закрытости от противника, расплачивались за халатность слишком дорогой ценой – большими потерями личного состава. Вот пример, объясняющий, почему это было необходимо. Однажды на одной из застав ее командир по открытой связи передал, что у него заболели примерно тридцать солдат, и буквально на следующий день именно эта застава была полностью уничтожена врагом. Вот мне и было поручено проверять организацию секретности наших частей.

Застава – это небольшой участок земли, на котором бойцы (примерно, рота) выполняли боевую задачу по пропуску автомобильных колонн. Это обычно три-четыре БМП, пара БТРов, остальное – стрелковое оружие и радиосвязь.

В 1979 году во время введения наших войск в Афганистан перед нами не стояла задача воевать. Наши войска должны были всего лишь перекрыть границы, занять приграничные районы, чтобы не позволить американцам войти на территорию этой страны. Мы должны были охранять мирный труд афганских жителей.

Мои впечатления об этой стране? Если честно сказать, то тогда по уровню развития это какое-то доисторическое государство, в котором до нас не было образования, медицины, цивилизации, почты, телеграфа, телефонов. Вместе с тем приходилось только удивляться, как буквально через несколько часов после каких-либо событий в Кабуле окраины были достаточно осведомлены о том, что происходит в столице. С помощью систем зеркал и других средств они оповещали друг друга… с мельчайшими подробностями, вплоть до курса доллара.

Тем не менее это был народ, не знавший ни школ, ни больниц. Вся страна – это аулы, кишлаки и сакли. По улицам текут потоки отходов жизнедеятельности. На протяжении всей реки Кабул одна и та же картина: сверху кто-то сливает нечистоты, а чуть ниже по течению в этой грязной воде стирают, купаются, берут ее для питья и готовки еды.

Полная антисанитария, разгул страшных болезней: дизентерия, брюшной тиф, гепатит (желтуха), малярия, амебиаз… Многие наши ребята, к несчастью, заражались этими инфекциями. Погибло почти 15 тысяч солдат, а подхвативших заразу – более 416 тысяч из 620 тысяч, которые за все годы там служили! Из числа переболевших 12 тысяч навсегда остались инвалидами.

А местные ханы на этом фоне жили прекрасно. Когда я побывал в Джелалабаде, то видел шикарный дворец лидера исламской оппозиции Ахмад Шаха Масуда: там и цветущие субтропические деревья (лимоны, апельсины, мандарины), и разгуливающие по двору павлины, и обустроенный гарем, хозяин которого, прозванный «пандшерским львом», кому только ни служил, будучи полевым командиром… Афганская революция забирала у эксплуататоров богатства, а его имущество (на всякий случай) бережно охранял батальон местной милиции.

Многие мужчины по улицам ходили с автоматами, и не понять среди них, когда едешь на «броне»: то ли свой идет, то ли чужой. И мне иногда доводилось участвовать в небольших стычках с перестрелкой, но это, по сравнению с большими военными действиями, считалось мелочью. Традиционный головной убор у них – паколь, который мы в честь того, что их носили пуштуны, прозвали пуштункой. На память об Афганистане я тоже купил там на рынке такую шапку. Чем-то пуштунка похожа на берет: двухуровневая, края снизу закатаны в обруч. Делается она из чистой шерсти, окрашивается в черный, бежевый или коричневый цвет. В ней теперь мне хорошо зимой работать в саду.

Я постоянно задумываюсь: нужен ли нам был Афганистан или это была бессмысленная война? С точки зрения офицера считаю, что прав был кто-то из полководцев, сказавший, что «невоюющая армия загнивает». Без практики действий войск и их командиров не может быть полноценной армии. Поэтому столь ценен опыт, приобретенный нами в Афганистане.

Но с точки зрения обычного человека считаю, что поставить эту страну на наш уровень развития практически невозможно. Слишком много там различных религиозных течений, много языковых барьеров. Демократическое построение государственности в подобных странах даже сегодня не представляется возможным.

Засекреченная война

Подполковник запаса Виталий Владимирович Редько:

– Я попал в Афганистан 14 июня 1981 года. За восемь месяцев до этого закончил высшее Донецкое военно-политическое училище инженерных войск и войск связи. Вызвали в Ростов-на-Дону, в штаб Северо-Кавказского военного округа, предложили ехать служить в Демократическую республику Афганистан. Это была первая ротация (замена) войск, введенных в Афган в 1979 году, а мы (даже в армии!) не знали, что там идет война.

Мой сослуживец – старший прапорщик Жудинов – под великим секретом накануне моего выезда рассказал, что его сын служит в Витебской воздушно-десантной дивизии. Ночью их подняли по тревоге, выдали боеприпасы и снаряжение, сначала перебросили в Фергану (Узбекистан), и тут же без промедления – воевать в Афганистане.

Войска 40-й Армии, которая вводилась туда 25 декабря 1979 года, как нам говорилось, были предназначены только для защиты южных рубежей Советского Союза. В Европе, в странах НАТО в это время США начали размещать ракеты Першинг-2 с ядерными боеголовками. Для того чтобы американцы не использовали желанный плацдарм Афганистана, нам надо было занять его раньше. Политическая обстановка того времени диктовала необходимость таких действий.

Каждый прошедший через Афганистан дает свою оценку той войне. Траур безвозвратных потерь был не только для командиров подразделений, но прежде всего – для каждой семьи погибших там солдат, неисправимое горе для родных и близких. Лишь через четыре года газеты начали писать о той войне, когда дальше правду скрывать было невозможно.

Я тоже ничего не писал домой про то, что нахожусь в зоне боевых действий. До 13 ноября 1983 года ни моя мать, ни жена не знали об этом. Догадывался только тесть, который в свое время был военным.

Насколько помню, впервые я встретил заметку в газете только через год после первой успешной Панджшерской операции. Тогда еще капитан Р. С. Аушев, будущий генерал-лейтенант, президент Ингушетии и председатель Комитета по делам ветеранов Афганистана стран СНГ, в числе первых из наших офицеров получил звание Героя Советского Союза. Мало кто знает, что до него первым из «афганцев» этого высокого звания удостоился в 1980 году белорус, старший сержант Николай Чепик, в неравном бою с моджахедами подорвавший себя миной. Прикрывая отход товарищей, он погиб, но вместе с собой уничтожил 32 врага. Но про это «Красная звезда» написала, будто замкомвзода выполнял учебное задание.

Информационная блокада была полной. Об этом нельзя было открыто говорить. Правда о льющейся в Афганистане крови наших ребят просачивалась с трудом. Вся переписка подвергалась строгой цензуре. Получавшие цинковые гробы с «грузом 200» писали расписки о неразглашении и молчали. Это сегодня мы знаем обо всем, что происходит в мире (например, в Сирии), а тогда все было покрыто мраком государственной тайны. Поэтому мы до сих пор еще всего не знаем о той войне.

Я служил в Кабуле замполитом в автомобильной бригаде. Особенность этой страны в том, что там мало земли. Каждый ее маленький клочок афганцы стараются использовать, начиная с посадки петрушки перед саклей и заканчивая пшеницей на ее крыше. Женщины с кувшинами на голове издалека носят воду, поливают свои грядки, а мужчины в это время воюют.

Особенно ценили афганцы наши резиновые галоши. Замечу, что только с нашим приходом они получили возможность бесплатно пользоваться землей и водой. Афганцы-труженики, в отличие от душманов, приветливы и гостеприимны. Грузовиками мимо наших застав они возили цитрусовые и бананы и при каждом удобном случае старались отблагодарить наших ребят за подаренное им право трудиться только на себя.

С 1919 года Советский Союз поддерживал дипломатические отношения с Афганистаном. Эта страна хорошо помогала нам во время Великой Отечественной войны мясом (бараниной) и кожей. Очень многие граждане Афганистана учились у нас в военных училищах и в гражданских вузах. Даже известны случаи, когда командиры противостоящих частей оказывались сокурсниками одного училища, и поэтому старым знакомым удавалось договориться. При выводе наших войск это не раз помогло избежать лишнего кровопролития и напрасных жертв.

Афганистан невозможно покорить. У каждого афганца в крови три главных направления: земледелие, скотоводство и… война.

Глубоко в горах есть стела, до которой, по преданию, дошло войско Александра Македонского, когда он шел покорять Индию, но решило остановиться, столкнувшись со всеми возможными там болезнями. Великий полководец принял решение вернуться.

Англичане дважды с территории Индии пытались войти в Афган, но даже в Панджшерское ущелье – не смогли. Единственный, кто успешно покорил этот народ (примерно в 1363 году), был Тамерлан (Тимур). Для тех, кто интересуется историей, рекомендую роман Сергея Бородина «Звезды над Самаркандом».

Довелось мне во время службы встречаться с главой компартии Афганистана Бабраком Кармалем, руководителем власти, сформированной Советским Союзом. Президентом Афганистана был Мохаммад Наджибулла, который больше всех боялся вывода наших войск, и не напрасно: возглавляемый им режим тут же был свергнут моджахедами, а через семь лет сам президент был растерзан талибами.

Сначала по Кабулу мы ходили безбоязненно, но потом американцы стали снабжать душманов оружием, боеприпасами, платить деньги за убитых «шурави» (русских), и с этого времени пошло основное противостояние. До этого были у нас жертвы, но они происходили в основном за счет мелких локальных стычек. Настоящая война там началась в 1983 году.

Присутствие советских войск негативно воспринималось афганцами прежде всего потому, что многое пришедшее с нами нарушало их многовековые традиции. Афганский народ многонационален, разделен множеством религиозных течений. По незнанию ряда тонкостей насильственное вмешательство наших советников в сложившиеся внутренние вопросы провоцировало конфликты и настраивало афганцев против нас. А еще афганцев к конфликтам подстрекали американцы.

В конечном итоге, именно это и вызывало наши безвозвратные потери. Автомобильные колонны обстреливались с гор, с земли атаковались вертолеты, происходили нападения на наши заставы.

А мы на этом фоне продолжали помогать им развиваться: снабжали медикаментами, продуктами, горючим, строительными материалами. Что-то построим – они разрушают. Восстановим – они снова разрушают.

На войне нет атеистов

Старший прапорщик запаса Иван Дмитриевич Щеглов:

– В Вооруженных силах я прослужил с 1975-го по 1996 годы. Срочную службу проходил в ракетных войсках стратегического назначения, а дальше – в авиации. С 1986 по 1988 годы мне довелось побывать в Афганистане, в Джелалабаде (провинция Нангархар). Пусть немного, меньше года, но пришлось быть комендантом военного аэродрома в самом горниле Афганской войны – в городе Асадабаде, центре провинции Кунар, что в 15 км от границы с Пакистаном, где боевиков готовили советники США и стран НАТО. Первыми их встречать доводилось бойцам прославленного 334 отдельного отряда спецназа, и нам на площадке с восьмью вертолетами посчастливилось частенько отражать их обстрелы со стороны «зеленки» (рядом были плантации бананов, мандаринов и апельсинов, которые нам доставляли больше неприятности, чем радости).

Вернуться оттуда живым, считаю, мне помогли Сам Господь Бог и та молитва, что лежала рядом с сердцем. Впрочем, расскажу по порядку.

Было мне 33 года. Возвращаюсь из отпуска, который провел у родни на Украине в Запорожской области. Еду утром поездом, и одна бабулечка говорит: «Сидай рядом, сынок казенный (так она обратилась ко мне), разом поснидаем (перекусим, значит, одновременно)».

Каждый разложил свои баульчики. Бабулечка говорит: «Мабуть, ты крещеный?» И я по-армейски отвечаю: «Так точно!» Тогда она продолжает: «Тогда запиши молитву, потому что скоро ты пойидышь туда, де будэ дюже жарко». Я сначала не понял, о какой жаре речь, ведь на дворе октябрь, но молитву все же записал. Потом она полезла в свой чувал, достала откуда-то муку, посыпала ею мой листик, что-то над ним долго шептала, протягивает: «Заховай цэ и носи биля сирдца». Как водится у каждого военнослужащего, ближе всего к сердцу находится удостоверение личности. В него я и положил молитву от бабушки, да и тут же про это забыл.

Когда из отпуска я прибыл в мою часть, в Краснодарское летное училище им. Серова, вызывает меня начальник политотдела, мой однофамилец, Щеглов, и говорит: «Такие вот дела, Дмитрич, надо отправляться в Афганистан». Это пока еще не был приказ, и я имел возможность отказаться. Прихожу домой, советуюсь с женой, а Надюша мне говорит: «А что ты у меня совета спрашиваешь? Кто в нашей семье носит погоны, тому и решать! А я, как жена военнослужащего, обязана принять любой твой выбор».

Ну если так, то – вперед и с песней! Сразу же в штабе все оформили, и через неделю я прилетел сначала в Ташкент, а через два дня – 7 ноября – в Афганистан. Сели в Ил-18 и… в Кабул! А там – 38 градусов тепла! Тут же я вспомнил про бабулечку, которая обещала мне «дюже жарко». Так это было в середине осени, а летом вообще в тени доходило до 50-60 градусов. Зимой, помню, только один раз температура упала до плюс семи. В такие холодные дни афганцы обогреваются дровами, которые покупают на рынке, а взвешивали их, я видел, на весах… боевыми гранатами.

Встретил меня мой старый знакомый Витя Бадиков, которого я знал по нашему училищу, но два года его не видел. Бежит ко мне в «мабуте» (песочного цвета форма-афганка), радуется, слез не скрывает. Земляк все же!

На следующий день я уже летел на одной из наших четырех «вертушек» Ми-8 в Джелалабад. Нас сопровождал Ми-24, и мы никак не могли с ним определиться, кому идти первым. В общем, получилось так, что мы вылетели «ведомыми», а приземлились через 60 километров «ведущими».

Когда мы пролетали Черные горы, где маскировались базы душманов, по нашему вертолету они произвели запуск из переносного зенитно-ракетного комплекса «Стингер» (производство США). Хлопок, взрыв, дым – нашу «вертушку» так телепануло, что Витька даже люк открыл, приготовился к самому страшному. А я хоть и давно служу в авиации, но с парашютом прыгал всего один раз, да и то ничего не понял…

Одним словом, пороху мне пришлось в Афгане понюхать с первого же дня. Мандраж, конечно, был неописуемый. Когда приземлились, остатки керосина вытекали из пробитого бака, а в защите из брони и резины торчали пули.

Докладывая командиру о прибытии, вынимаю удостоверение личности и, конечно же, собственноручно мной написанную молитву от бабушки. Что же думаете? Волнение в полете было такое, что чернила авторучки превратились в единое сплошное пятно.

Я по сей день считаю, что именно эта молитва спасла меня в тот день от смерти. Присел на камень, закурил, а сам думаю: «Вот смеялся раньше над верой, а оказывается – Бог есть! Или Он Сам, или Пресвятая Богородица, но какая-то же Сила помогла мне выжить!»

Часто доводилось колонной следовать по маршруту Джелалабад – Кабул. Когда проезжаешь их кишлаки и аулы, под колеса или под гусеницы кидаются афганские дети «бачата» («бача» – мальчик), грязные, босые, голодные. Кидаешь им пакет своего сухпая (сухого пайка), а они тут же раздирают его, дерутся друг с другом, как собаки за кость.

Особенной удачей для «бачонка» было выхватить банку сгущенки. Зрелище не из приятных, когда люди пребывают в образе диких первобытных существ. Без волнения мимо такого проезжать невозможно, а выходить из «брони» было опасно: так и кидали мы из приоткрытых люков наши пакеты голодным детям. Самое удивительное, что весь букет инфекций (малярия, дифтерия, холера) был опасен любому из нас, а афганцев… ничего не берет! Если и заболеют, то переносят это легче, чем «шурави».

Записал воспоминания Владимир РАЗУМОВСКИЙ.

Структура потерь

За 9 лет 1 месяц и 18 дней войны в Афганистане безвозвратные потери составили 14 453 человека. Из них погибли в боях – 9511, умерли от ран – 2386, умерли от болезней – 817, погибли в авариях, катастрофах, в результате происшествий, а также покончили жизнь самоубийством – 1739 человек.

По категориям: генералов – 4, офицеров – 2129, прапорщиков – 632, сержантов и солдат – 11 549, рабочих и служащих (вольнонаемных) – 139. Русских – 6888 человек, украинцев – 2378, узбеков – 1066, белорусов – 613, татар – 442, казахов – 362, туркмен – 263, таджиков – 236, азербайджанцев – 195.

В среднем советский контингент войск в Афганистане терял ежесуточно 4 человека. За годы войны 417 военнослужащих пропали без вести или оказались в плену. 119 из них удалось освободить, 97 из которых вернулись в СССР, 22 – живут в других странах.

За годы войны заболело инфекционным гепатитом 115 308 человек, брюшным тифом – 31 080 человек, другими инфекционными заболеваниями (малярия, дизентерия, амебиаз, тиф А) – 140 665 человек.

Потери техники и вооружения составили: самолетов – 118; вертолетов – 333, танков – 147, боевых машин пехоты, десанта, бронетранспортеров – 1314, орудий и минометов – 433, радиостанций и командно-штабных машин – 1138, инженерных машин – 510, автомобилей бортовых и бензовозов – 11 369. Через боевые действия в Афганистане прошло 620 тысяч военнослужащих, из которых награждены боевыми наградами 200 153 военнослужащих (каждый третий!), и в этом числе 10 955 – посмертно.

Среди служивших в Афганистане более 70% – выходцы из сельского населения.