Мы повзрослели в сорок первом

Мы повзрослели в сорок первом

Материал «И в памяти моей такая скрыта мощь» вызвал большой резонанс. На него откликнулась Л. М. Бутко, жительница станицы Новотитаровской, преданная читательница народной газеты «Трибуна». Любовь Митрофановна делится воспоминаниями…

Цену хлебу узнали рано

В этом году мне исполнится 85 лет. Когда началась война, я была ребенком, как и две моих сестры. Можно сказать, что детство у нас продлилось лишь до 1941 года, но запомнились те мирные годы и врезались в память по сей день. Папа наш хорошо знал местность, и мы часто ходили в походы. Как-то раз за обеденным столом мы, озоруя, стали бросаться хлебом. Отец отругал, а в очередной поход повел нас к пшеничному полю. Сорвал колосок и рассказал дочерям, сколько труда и сил затрачено, чтобы из колоска получить муку, а затем выпечь хлеб. С тех пор мы очень бережно относились к хлебу.

Помню, как зимой папа делал горку, и весь квартал ребятишек катался на ней. Все игры, веселье, шалости закончились в сорок первом. А потом запомнились длинные очереди и постоянное желание хоть что-нибудь съесть… Особенно трудно было с декабря 1942 по февраль 1943 годов.

Людей хватали в «черный ворон»

Морозы в ту зиму доходили до 30 градусов. Жили мы тогда в Краснодаре. Немцы устраивали на базаре облавы. Хватали всех, кто попадался под руку, и увозили в «черном вороне» в противотанковый ров.

Однажды в такую облаву угодил и наш папа. Он научился из гильз снарядов делать мельнички и менял их на базаре на продукты. Его схватили в «воронок», но избежать смерти помог случай. Машина застряла в колдобине, и мужчин выгнали ее толкать. Отцу удалось сбежать, спрятался под лавкой, а потом добрался домой. С тех пор на базар он не ходил, не пускал туда и маму.

Мы голодали, живя на одной похлебке. Как-то в дом ворвались 15 немцев. Нашу похлебку они есть не стали. Открывали свои банки с тушенкой. Мы же потом ополаскивали эти банки, воду выливали в похлебку, и была она у нас пожирней.

Во второй половине дома жила папина сестра с маленьким сыном. Нам приходилось подкармливать и их. Не знаю, как выжили бы, если бы не помощь одного конюха, с которым ладил отец. Завез он нам как-то полтора ведра зерна, клок сена (для козы) и мясо – целую лошадиную ногу. Это нас и спасло, а то ведь пухнуть с голода уже начали.

Летом спасали огороды

Немцы отступили, и пришли наши. Тогда, по весне, когда сошел снег, мы воочию увидели последствия зверств фашистов. Возле ЗИПа начали что-то строить и обнаружили окоп с раздетыми донага трупами. Смотреть на это было невозможно. Ночью мне снились кошмары, и, по рассказам мамы, я металась и кричала.

И все же жизнь пошла своим чередом. Дали карточки на хлеб, но чтобы его получить, нужно было выстоять длинную очередь. Мне же, можно считать, повезло. Попала работать на шорно-седельную фабрику (расчищать мусор), и нас полмесяца там кормили и давали еду с собой домой.

В апреле все желающие получили огороды, причем большие, по 15 соток. И даже дали нам по два-три початка кукурузы на семена, а семена тыквы и кабачков выменяли на базаре. Мы вместе с папой посадили два огорода. Полоть ездили с сестрой. Летом дождались урожая кабачков и кукурузы. Была и зелень в похлебку. В общем, следующей зимой стало посытней. Начали учиться в школе, хотя не было ни учебников, ни тетрадей. Столько лет с тех пор прошло, а в памяти остались воспоминания. Вот почему мы, люди старшего поколения, считаем, что нет ничего важнее мира.

Материал подготовила Лариса ПРОПИЩИНА.