Дорога из никуда

Дорога из никуда

Многие думают, что наркоманами становятся лишь в бедных семьях. Другие видят панацею в спортивном образе жизни, образовании или творчестве. Но мои герои уверены: все это очень хорошо, нужно и даже необходимо, но без главного – духовности – ничего гарантировать невозможно. «Мне просто повезло», – говорит Константин, и Ольга, кажется, с ним согласна.

Константин

– Я родился в благополучной и респектабельной семье Ростова-на-Дону. С детства успешно занимался большим теннисом. Занимал первые места в области на протяжении нескольких лет. Затем получил высшее образование в Ростовской Государственной Экономической Академии на престижной кафедре международных экономических отношений и маркетинга. В 21 год женился, затем родился сын. Казалось бы, чего еще можно желать? Тем более главным в нашей семье считалось материальное благополучие. Однако именно в веселое время студенчества я пристрастился к наркотикам.

Началось все «по приколу». Я любил посещать различные клубы. Стоило принять «волшебную таблеточку» – и появлялись силы кутить всю ночь без отдыха. Когда устроился на работу, заметил: после легких наркотиков удачнее заключаются сделки, вырастает работоспособность. Явной зависимости не было, ломок тоже. Поэтому я искренне не понимал: а что здесь плохого? О моем увлечении не знали ни родители, ни жена. Чтобы можно было уснуть и расслабиться после приема «быстрых» наркотиков, нужно было принимать героин, снимающий излишний драйв. Принимал препараты я, примерно, раз или два в неделю.

Ольга

– Мое детство прошло на Крайнем Севере в интеллигентной и благополучной семье. С раннего детства я ощущала какую-то внутреннюю сосущую пустоту. Пытаясь ее заполнить, я перечитала массу психологической литературы, занималась творчеством, неплохо рисовала. Я была очень образованным и талантливым ребенком, но… ничего не помогало против невидимой дыры в душе. Ничто не могло ее заполнить. Это было похоже на постоянное невыносимое желание счастья. И я пристрастилась к наркотикам. Только они могли временно заполнять мою пустоту. Но когда их не было, она превращалась уже в бездонную яму, в которую хотелось свалиться и не быть.

Константин

– Я понял, что попал в зависимость лишь через два года, а до того даже не обращал внимания, что нюхаю порошки каждый день. Когда стал болеть нос, начались уколы: сначала в мышцу, а затем в вену. Я на себе испытал изречение «наркотики приходят в красивой оболочке».

Родители, узнав о моем пристрастии, пришли в ужас, потащили меня по наркологическим клиникам, экстрасенсам, делали переливание крови, иглотерапию, увозили в другой город, но все было напрасно. Начали гнить руки, пошли абсцессы. Меня уже постоянно останавливала полиция. Жена не выдержала – развелась и забрала сына. Наконец и родители перестали пускать меня на порог. Да это и понятно: я стал постоянно врать и воровать, перезанял денег у всех знакомых, у кого смог, и они перестали ходить к моим родственникам. Вокруг них будто зона отчуждения образовалась. И мама на глазах стремительно постарела…

Ольга

– Мама за меня отчаянно боролась. Московские и местные клиники, врачи, иглоукалывание… Мы переехали на юг, в станицу Динскую. Но ничего не помогало. Я стала законченной наркоманкой. И тогда она отправила меня обратно в Норильск, а сама осталась в Динской. Нет, она меня не бросила, помогала, чем могла. Высылала деньги, оплачивала квартплату…

Константин

– И вот, когда я дошел до ручки, пришел однажды в храм (а я иногда стал туда заходить, чтобы поставить свечки). Стою и думаю: «Все! Жизнь моя закончилась. Я один, и больше никому не нужен. Я – наркоман, и ничего не могу с этим сделать!»

И тут меня осеняет идея. Я решил захватить заложников! А когда их будут освобождать – меня пристрелят. В тот момент это решение мне казалось менее грешным, чем самоубийство. А мама… Ну что ж, мама поплачет, но потом ей станет намного легче жить.

Я тщательно все продумал и спланировал. Решил захватить маршрутку. Но для осуществления этого плана мне опять-таки нужен был героин. Но я смог обо всем договориться.

И вот я шел по Ростову и прощался с родным городом. Шел, и слезы застилали глаза: «Я никогда больше не увижу этих домов и улиц…» И вдруг смотрю – навстречу мне идет старый знакомый. Это был парень, с которым мы вместе занимались теннисом, ездили на соревнования. По моим подсчетам, он за время, как мы не виделись, должен был уже умереть, потому что давно стал законченным наркоманом, подхватил СПИД, а с ним, как известно, долго не живут. А тут он идет мне навстречу, такой ясный, светлый, и улыбается.

– Привет! Я «торчать» бросил.

– Как?!

– Я уверовал в Бога.

– Да я ведь тоже в Него верю, – отвечаю, – свечки ставлю, куличи там, яйца на Пасху ем…

– Ты веришь в то, что Он есть, соблюдаешь лишь внешние обряды, а я Ему верю и Ему доверяю! – возражает он.

Тут к нам подошла его беременная жена, и выяснилось, что мой товарищ тренирует детей, получая за это хорошие деньги.

Словом, разговор тот меня поразил, а в заключение приятель посоветовал мне почитать 37-ой псалом и заверил, что будет и сам за меня молиться.

Прихожу домой и замечаю, что у меня нет никакой ломки! Кричу: «Бабушка, Библия есть?» В то время только одна она поддерживала со мной отношения.

– Вот! – протягивает она мне книгу. – Но если обманешь Бога, то это будет уже конец, – строго говорит мне она.

Открываю и читаю: «Нет целого места в плоти моей от гнева Твоего! Нет мира в костях моих от грехов моих, ибо беззакония мои превысили голову мою, как тяжелое бремя отяготели на мне. Смердят, гноятся раны мои от безумия моего… Друзья мои и искренние отступили от язвы моей, и ближние мои стоят вдали…» (Псалтирь 37:4-6, 12)

Да ведь это все про меня! Один в один! Я заплакал, но тут же меня охватила злоба. «Да, я знаю, что это все так! Но я и сам это знал! А где выход?!» – закричал я и отшвырнул Библию.

Потом смотрю, а она раскрылась на месте, где написано: «беззаконие мое осознаю, сокрушаюсь о грехе моем. Ты, Господи, поспеши на помощь мне. Не оставь меня, Господи Боже мой!»

Ночь прошла в пограничном состоянии. На следующий же день я покаялся. И все. Ни колоться, ни таблетки глотать, ни алкоголь пить – ничего не хотелось.

После покаяния, помню, выхожу на улицу. А это был февраль – начало марта. И вдруг впервые за много лет слышу: поет птичка… вижу, что набухли почки, и они… зеленого цвета.

Я был в шоке. Надо сказать, что, став наркоманом, я стал видеть мир в черно-белом цвете, слышал только мат, звон бьющихся бутылок, вой сирен и характерный писк тормозов милицейских (в те годы) уазиков. Из всех ароматов для меня остались лишь запахи табачного дыма, уксуса, ангидрида (средство, использующееся при приготовлении наркотиков) и пота.

А тут смотрю и вижу: дети с разноцветными шариками, люди говорят друг другу слова любви, улыбаются, чувствую аромат горячих пирожков… В мой мир вернулись цвета и краски самой жизни. Сложно все это передать словами. Я прямо на улице опустился на колени: «Господи, прости!»

Ольга

– В 1998 году в отчаянии я случайно зашла в протестантский храм, села на стул. Было такое ощущение, как будто я наконец вернулась домой. И я стала туда ходить. Началась ожесточенная борьба, но Бог помог мне победить страшное пристрастие. А победив, я пошла по больницам, где лежали умирающие люди, к старикам в дома престарелых. Приносила фрукты, общалась. Никто меня не посылал, просто возникла такая потребность.

Константин

– Я стал общаться с верующими людьми, и моя жизнь начала налаживаться. Родителям понадобилось два года, чтобы снова поверить мне и снова меня принять. А потом… я встретил Олю!

После всего, что со мной произошло, я решил посвятить жизнь Богу и показать другой путь людям, которые находятся в том же состоянии, в котором еще недавно был я. И я начал свое служение в протестантском реабилитационном центре. Оттуда меня командировали в Майкоп. И вот однажды я увидел, как одна из наших «сестер» занимается с детишками. «Господи, вот бы мне такую жену!» – подумалось мне. Я не просил именно об этом человеке, а лишь о такой же женщине. Но Господь исполнил мое желание буквально. Случайно мы начали общаться, затем отношения переросли в более душевные, близкие.

Ольга

– Я просто поняла, что он – мой человек. Даже не знаю, как это объяснить. Не страсть, не желание, даже не влюбленность. А просто… «он – мой человек». Сначала я даже сопротивлялась этой мысли…

Константин

– Пастор долго не благословлял нашу женитьбу, сказав, что нужно подождать еще год. А я спрашиваю: «Зачем год? Мое решение все равно не изменится!» Я был уверен, что хочу сделать эту женщину счастливой. Через полгода объявили помолвку, а еще через шесть месяцев мы поженились. Затем перевелись в Краснодарский центр и стали жить в Динской.

Два года назад наша жизнь снова круто изменилась. У нас уже был свой бизнес, родились дети. Семья вполне успешная и благополучная, но мы несколько отошли от Бога, увлеклись материальным: достатком, коммерцией и так далее. И тогда нас постигло искушение…

Ольга

– Не хочется обо всем рассказывать. На меня совершили нападение, и я попала в больницу с тяжелыми травмами. Бизнес рухнул, начали одолевать многочисленные кредиторы, пошли скорби и испытания в семье. Причем многие протестанты, самые, казалось бы, близкие и родные нам люди, не только меня не поддержали, но даже отвернулись. Мы с мужем пребывали в жестокой депрессии. Я начала заглушать душевную боль алкоголем. Единственное, что меня в тот момент поддерживало, – трое наших с Костей детей. Я всегда старалась быть заботливой матерью.

Константин

– В молитве к Господу я спрашивал: «Что это?» Но ответа не было. Как будто разом мы с женой оказались в пустоте. Протестантская община отлучила нас от «церкви», заявив: «Если у вас все стало так неблагополучно, и вы не можете выбраться из грехов, значит, Бог от вас отвернулся!» Многие протестанты считают, что внешнее, материальное благополучие – это признак Божьей любви и праведности человека. И если человек кается, но сам не может долго оставить свой видимый грех, то его лучше «выкинуть на обочину», чтобы самим «не испачкаться».

Ольга

– Я не знала, что делать. В какой-то момент, находясь в совершенно расстроенных чувствах, просто села в машину и поехала, не зная куда. И так я попала в Пластуновский храм, где меня увидел в слезах его настоятель отец Сергий Максимец. Он поговорил со мной, утешил и оставил пожить неделю в храме.

Константин

– Я понимал, что происходит что-то неправильное. А тут сосед по улице говорит мне: «Поезжай в Пластуновскую, поговори с настоятелем храма отцом Сергием». Ну я и поехал. Захожу в храм и чувствую себя блудным сыном, вернувшимся домой. Ощущение Божьей благости, любви практически на физическом уровне, как будто Господь прикоснулся ко мне.

Поговорили. Я снова ощутил отцовскую любовь! Возвращаюсь домой, а жены дома нет! Всю ночь провел без сна. Утром позвонил отец Сергий, я ему: «Так и так, Оля пропала!» А он мне: «Не волнуйся, она у меня, все хорошо…»

Вот так мы оба в один и тот же день, независимо друг от друга, попали в один и тот же храм. С этого начался наш путь в православии.

Через несколько месяцев отец Сергий нас повенчал. А потом был наш радостный труд во славу Божию. Делали купола, трудились в трапезной… Сейчас вот нас с Олей направили помогать строить храм в станице Старомышастовской…

Анастасия РАЗУМОВСКАЯ.