Мы – дети далекой войны

Мы – дети далекой войны

Откровения измученных душ

Старомышастовской, поселка Украинского, села Первореченского – все одинаково вспоминают начало войны с рытья окопов, в которых они укрывались от бомбежек (накрываясь перинами), а во время оккупации в них жили.
«Рыли окопы. Создавали линию обороны. Окопы не успели использоваться по назначению – в хутор Первомайский, ныне поселок Украинский, вошли немцы», – вспоминала Анна Измайлова». Знание немецкого языка 12-летней Аннушке спасло жизни ей, ее сестрам, соседям. К сожалению, ее уже нет с нами. Сын ее, Иван Иванович Измайлов, приходит ко мне на каждый Новый год с подарками в память о своей матери. Он ее очень любил.
Дом Тамары Александровны Фадеевой в селе Первореченском попал под перекрестный огонь, когда немцы подходили к Краснодару. «Дед уложил меня с мамой между стенкой и сундуком: «Молитесь!».
Молитва! Это от сердца горячее обращение к Богу помогло Раисе Николаевне Щербине. Ни во время войны в 1942 году, когда она могла погибнуть в двухлетнем возрасте от разорвавшейся бомбы рядом с домом, ни в мирное время в 56 лет в жутчайшей автокатастрофе молитва не подвела ее. Она сумела выжить.
Тамара Александровна 1941 года рождения из станицы Динской и Раиса Николаевна 1940 года рождения из станицы Пластуновской очень похожи друг на друга. Одиночеством страдать некогда. Обе востребованы в совете ветеранов, на мероприятиях в школах, клубах. Раиса Николаевна пишет статьи о своих одноклассниках, детях войны, в газету «Трибуна», Тамара Александровна преподнесла в дар школе № 4 сборник книг от «Боевого Братства» генерала Пуликовского на День знаний 1 сентября.
Типичные представители военного сиротского детства – это динчане Тамара Васильевна Чечулина (90 лет) и Иван Афанасьевич Василенко (82 года), с одной лишь разницей: Тамара Васильевна была в глубоком тылу, а Иван Афанасьевич – в оккупации.
Тамара в 8 лет корчевала деревья, валила, пилила, таскала на себе бревна. Заготавливали лес на зиму для школы. В этом возрасте она спасла себя, сестер и коровушку с лошадкой от пожара. Запрягала корову, сажала младших сестер в телегу и ехала в поле сажать картошку, заготавливать сено. Одни, без взрослых, выжили и этим самым внесли свою лепту в Победу. Сейчас уже никуда не ходит, ножки болят. Зато выписывает немало газет и журналов. Начинает читать с «Трибуны» и сетует на несвоевременную ее почтовую доставку. Весь чемпионат мира по футболу просидела у телевизора, болела за Россию.
«Я себя помню с того момента, когда началась война. Мне было 5 лет», – говорит Иван Афанасьевич. Малышом он перенес оккупацию в станице Старомышастовской. Пасмурные дни сиротства в чужой семье, в детдоме, скитания, голод, пинок кованого немецкого сапога под зад, тяжелый труд на шахте в 14 лет, недетское отчаяние – все это отпечаталось в его памяти, как на фотопленке фотоаппарата «Смена», который он купил на первую зарплату. Более 60 лет Иван Афанасьевич не расстается с ним, правда сейчас с цифровым. В 82 года открыл фотовыставку «Они сражались за Родину», посвященную 75-летию освобождения Кубани. Известная телеведущая телеканала «Кубань-24» Анастасия Нагайкина сделала его героем одной из программ «Культурная революция».
Ровесники Краснодарского края, дети войны, которые пошли в первый класс в 1944 году, под предводительством своего организатора Таисии Алексеевны Чекрыгиной живут под одним флагом – флагом любви, дружбы, союза и памяти. Каждый год со дня выпуска из школы (1954 г.) они собираются 12 сентября в 12 часов на хуторском дворике Алексея Васильевича Гарьковенко, где летом розы и виноград, а зимой – белые подоконники с геранью. И каждый год кто-то не доходит до него уже навсегда. Из 108 выпускников осталось 50, из них десять за пределами края в неизвестности. Но, кто остался:
Мы – коллектив.
Не одиночки в поле.
Мы – организм единодушных
душ.
Мы все сегодня
в праздничном застолье,
Получим счастье
и здоровья куш.
Семен Харченко.
После освобождения в 1943 году Кубани от немецко-фашистских захватчиков стали открываться школы. Учителя ходили по домам, переписывали ребятишек. В классе могли сидеть ученики 14, 15, 16, 17 лет. Но, несмотря на все лишения и трудности, они с удовольствием бежали в школу и старались не пропустить ни одного слова учителя. На каникулах их отправляли на уборку зерновых, всех, никого не спрашивая. Ночевали на току. Ночью будили на погрузку зерна. Было слово «надо».
О войне необязательно рассказывать лишь с трагическим оттенком. Люди не собирались умирать. Даже в самые страшные мгновения они хотели быть счастливыми, любимыми. Вот от такой фронтовой любви штурмана 990-го
авиаполка ночных бомбардировщиков Петра Проклина и радиста-кодировщика 143-го отдельного батальона аэродромного обслуживания Нины Козедубовой родился автор этих строк в январе 1945 года. Родилась я в конце войны, но ее отголоски вошли и в мое детство. Вездесущие мальчишки (в Армавире) находили снаряды, гранаты, мины, пули, которыми была напичкана послевоенная кубанская земля. Они их разряжали, выкручивали отверткой взрыватели и… погибали, или им отрывало руки, ноги, лишались зрения. Когда стали постарше, к нам в класс пришел учитель по военному делу Евгений Михайлович Иванов. На уроках и на учениях в поле он показывал и рассказывал, что это очень опасно. Сам он в августе 1942 года совершил подвиг разведчика в Армавире, добыв важные сведения у врагов.
От такой же фронтовой любви на «Голубой линии» капитана М. Ф. Золоторева и телефонистки 9-й армии 68-й штабной батареи УКАРТ Веры Гавриловны Локтевой годом раньше родилась Светлана Михайловна Иванова. Она сама с ватагой пацанов бегала в поле за трассу в станице Пластуновской, собирала пули. Разбитые приклады, штыки, каски в подоле платья таскала домой. Надевала на голову пробитую немецкую каску и бабушке кричала: «Хальт! Цурюк!» – за что получала хворостиной. Они играли в «войнушку», а Светлана была у них атаманом. Она и сейчас атаман в группе «Старушки-веселушки». Светлана Михайловна – уникальная женщина. Располагает к себе настолько, что когда с ней общаешься, забываешь о времени. Дело, которому она посвятила свою жизнь, – культура Динского района.
Вот и ответили мы на вопрос: «Что могут рассказать дети войны?» Во время интервью все они закрывали лицо руками. Плечи вздрагивали. Под предлогом уходили на кухню. Пили лекарства.

Мемориалы, памятники, музеи под открытым небом с боевой техникой есть в каждом районе по всей Кубани. Не пора ли подумать и о создании музеев или мемориалов в память о детях войны, как это делают в некоторых странах, пострадавших от фашизма. Там молодежь видит своими глазами, что именно пришлось пережить детям 1928-1945 годов рождения. Они слышат детские голоса мальчиков и девочек, их плач, вскрики от страха при бомбежке, душераздирающие крики маленьких детей, когда их разлучали с матерями и отправляли в топку или в душегубку. Это никогда не забудется!
С. П. ЗАДОРОЩЕНКО.
Фронтовая дочь.
Станица Пластуновская.