«Мама, спасая наши жизни, закрыла нас собой…»

«Мама, спасая наши жизни, закрыла нас собой…»

(Воспоминания Николая Степановича Шеян)
В 1941 году отца сразу забрали на войну. Когда немцы пришли в станицу, мне было пять лет. В Васюринской было место, которое называлось «полка», или мини-базар. Вся информация стекалась туда и оттуда, так как не было ни радио, ни телевизоров. По-соседству с нами жила красивая бойкая тетя Груня, ее все называли «сарафанное радио». Она первая узнавала новости. Утром пришла к моей маме и сообщила, что скоро здесь будут немцы.
Был июль 1942 года. Жара. Мы начали готовиться к войне. В огороде у тети Груни выкопали яму, набросали туда сена, соломы. Положили небольшой запас продуктов, воду и закрыли досками. Было душно, и мы решили отсидеться в доме тети Груни. Дом был камышовый, жили они бедно, мы подумали, что в такой дом немцы не пойдут. Мой дед по тем временам считался зажиточным казаком, имел своих лошадей, в доме был постоялый двор. Мама понимала, что наш дом будет привлекателен для фашис-
тов.
Тот ясный солнечный день ни чем не отличался от других. На небе ни облачка, цвели цветы, пели птицы. Тишину нарушил шум моторов, крики. Мама взяла меня за руку, и мы пошли к своему дому. То, что предстало перед нашими глазами, я запомнил на всю жизнь. В нашем чистом дворе хозяйничали чужие люди, говорили на непонятном нам языке. Стояла полевая кухня, оттуда доносились запахи вкусной еды, мяса, которые преследовали меня, полуголодного ребенка, весь период проживания оккупантов в нашем дворе. Говорили, что это были чехи и румыны. К нам подошел офицер, и на ломаном русском языке приказал: «Матка, быстро млеко, курка, яйко». «У нас ничего нет», – ответила мамка. В это время петух, услышав голос хозяйки, радостно закукарекал. Офицер достал пистолет и направил на нас. Я в страхе спрятался за мамину юбку. Они открыли сарай, дом и стали грабить. Брали все: продукты, вещи. В доме стоял запах хлеба, накануне мама пекла его и относила нашим воинам, остатки забрали фашисты. В столе стояла баночка с медом, когда мы болели, мама поила нас чаем. Забрали и ее. Эта баночка потом могла стоить жизни всех нас.
Фашисты расположились в нашем доме и дворе, как у себя дома. Жарили кур, пили из алюминиевых фляжек, пели песни, плясали, играли на губных гармошках. Они были счастливы и горды – герои – тепло, фрукты, овощи, вкусная еда. Насытившись, усталые, набросали сена под большим орехом и ложились спать.
В одно утро тетя Груня принесла с «полки» свежие новости: «Сегодня погонят наших пленных по станице». Женщины потихоньку собрали узелки и ушли. Мы любили играть у старого разваленного дома и с братом пошли туда. Когда подошли к дому, услышали шепот: «Не бойтесь, мы свои!». Я и самые маленькие убежали в страхе, а брат и другие старшие ребята рассказали все маме. Мама с тетей Груней пошли к дому и увидели двоих наших солдат. Женщины им сказали сидеть тихо и ждать вечера. Как только стемнело, мама с тетей Груней тихо прокрались к дому. Принесли одежду, штаны и рубахи. Их одежду закопали в огороде. Пленных спрятали в дом Сальниковых на чердаке и закрыли на замок. Мама ходила на «полку», меняла одежду отца на крупу, рыбу, варила нехитрый супчик для беглецов. Еду подавала в дырку в трубе с риском для своей жизни. Отважные женщины прятали на глазах врага наших пленных.
Однажды в дом Сальниковых зашел офицер и заметил замок на чердачной двери. Маме приказал открыть дверь. «Пойду пошукаю лестницу и ключи», – ответила мама и ушла. К счастью, он скоро забыл об этом. Офицер жил в нашем доме, мы рядом в комнате поменьше. Из его комнаты доносился запах еды. У меня от этого запаха защемило в животе. Я плакал и требовал у мамы кушать. Открылась дверь и вошел офицер. В руках у него была алюминиевая миска с супом. Офицер, который жил у нас, был чехом. Они относились к нам чуть лучше. Когда офицера не было дома, мы с братом вошли в его комнату. В столе на кухне мы увидели нашу баночку с медом. Мы с жадностью стали лизать наш мед, чтобы не достался врагу, все перемазались, по пальцам и лицу тек мед. За этим занятием нас застал наш квартирант. То, что было дальше, не пересказать и не забыть. Эти страх и шок, пережитые мной, живут во мне до сих пор. Офицер достал пистолет и орал на нас, мы орали от страха еще громче. На этот крик прибежала мама. Она упала на колени, закрыла нас собой и молила офицера: «Убей меня, не трогай моих детей!». Видно, и в этом зверье было еще что-то человеческое. Он пнул нас сапогом и вышел…
Так прошли лето, осень, потом очень холодная зима, какая на Кубани бывала очень редко. Все это время наши пленные прятались на чердаке: мама приносила им теплую одежду, еду. В феврале стоял мороз, снег никто не чистил. Наша тетя Груня принесла очередную новость. Наши наступают, скоро немцев выгонят. Кое-где были слышны выстрелы, фашистские солдаты стали нервные. Сказать, что убегали, – значит ничего не сказать. Они драпали, как загнанные волки. Прыгали на мотоциклы, которые на морозе не заводились, запрягали лошадей и уезжали на подводах. Один солдат, запутавшийся в женских платках, выбежал, под носом – сосульки. Нам, ребятишкам, было смешно это видеть. То был последний день оккупации. Наши солдаты спустились с чердака, поблагодарили нас и ушли к своим. В сорок четвертом к нам пришел один их тех пленных, погостил у нас три дня и все шутил: «Коля, сыночек, вставай, съешь горячий блиночек». Потом, после войны, пришла посылка на наш адрес. Там были школьные принадлежности: чернильница, ручки, тетрадки и новенький букварь, мы по нему занимались два года. Отца своего мы больше не видели. Он не вернулся с фронта. Погиб в сражениях на Голубой линии.
Все это я пронес через всю свою жизнь, и очень рад, что могу это рассказать вам.
Дети, внуки, правнуки! Берегите свою Родину, Россию, Кубань, нашу любимую станицу! Делите все беды и радости со своим народом. Когда эти строки пишутся, весь мир переживает страшное испытание. Все мы находимся на самоизоляции, чтоб быть здоровыми. Я надеюсь, что российский народ и это выдержит. У нас умное руководство, сильный народ. Всем мужества, силы, терпения, здоровья.
Эти воспоминания записаны с моих слов по телефону. И записывала их член совета ветеранов станицы Васюринской Галина Алексеевна Федосова. Мы нашли чем заняться на самоизоляции, и очень этому рады!

«Отбросим панику
и страх…»
Откуда – неизвестно – вирус

к нам пришел,

Весь мир решил поставить
на колени,
И править всей землей
надеялся один.
Кто мечется от страха,
а кто и в панике,
Как будто все сегодня на одном
«Титанике».
Отбросим панику и страх,
Посмотрим на весь мир
светло и здраво!
Такое испытанье нам дано,
Чтоб жизнь свою мы оценить
имели право.
Скажите подлецу, что
он подлец,
И теплые слова родным
и близким,
Любимым о своей любви,
Пусть даже не были вы близки.
И пусть судьба не всегда
давала шанс,
Чтоб быть самим собою,
Освободи себя
от вредного всего:
От жадности, от зависти
и лени.

Ведь перед заразой
(или вирусом) все равны:
И тот, кто лишь сводил
концы,
И тот, кто деньги греб
лопатой.
За это испытанье нам дано,
Чтоб постоять могли
у края жизни.
Нам пели на рассвете соловьи,
И губ любимых с нежностью
касались.
Пока живешь – люби!
Пока любим – ты жив!
Не бойся в жизни ничего!
Врагу в короне, не боясь,
дай сдачи!
Галина ФЕДОСОВА.
Станица Васюринская.

Редакция газеты «Трибуна» искренне благодарна Р. П. Колемасовой, председателю совета ветеранов станицы Васюринской, за помощь в подготовке этой страницы.