Дневник чернобыльца

Дневник чернобыльца

В эти памятные, пронизанные болью и мужеством дни мы начинаем публикацию отрывков документальной повести динчанина Николая Александровича Кандаурова, Кавалера ордена Мужества, ликвидатора аварии на Чернобыльской атомной электростанции.

Повестка

15 мая, 1986 год. Ночью проснулся от того, что в дверь квартиры позвонили. Включил прикроватный ночник. Часы показывали два часа пятнадцать минут. Открываю дверь на площадку. Гражданский человек, представившись посыльным районного военного комиссариата, уточнил мои фамилию, имя, отчество и вручил мне листочек бумаги: «ПОВЕСТКА военнообязанному Кандаурову Николаю Александровичу, проживающему по улице Красной, 92, квартира 31. ПРИКАЗЫВАЮ ВАМ ЯВИТЬСЯ в Динской райвоенкомат немедленно», а черной пастой дописано:
«15 мая, не позже трех утра, иметь при себе паспорт и военный билет. ВОЕННЫЙ КОМИССАР Динского района Нагабедян А. М.».
Посыльный взял повестку, оторвал от нее корешок, попросил расписаться в получении и, ничего не объяснив, ушел. Мы с женой какое-то время находились в недоумении: почему ночью, что такое могло случиться в стране, или это воинские сборы, на которых я давненько не был? Успокоившись, оделся, взял документы и пошел в райвоенкомат.

Улица Красная, по которой шел, хорошо освещалась, и ничего особенного я не увидел. В помещение райвоенкомата постепенно собирались мужчины разных возрастов. Никто ничего не знал. В шесть часов утра всех собравшихся отправили в полк гражданской обороны, дислоцирующийся в станице Динской по улице Промышленной. В восемь часов объявили о призыве на воинские сборы сроком на два месяца для выполнения Правительственного задания по ликвидации последствий аварии на Чернобыльской атомной электростанции.
В соответствии со штатным расписанием кадрированного полка гражданской обороны я, капитан запаса, был назначен заместителем командира первого батальона по политической части, командиром батальона – кадровый офицер майор Вячеслав Михайлович Богданов, с которым я прошел в дальнейшем весь путь воинских сборов.

Формирование батальона

15 мая в течение дня в клубе войсковой части собралось около семисот человек. Нам выдали воинскую форму и приказали переодеться. Личные вещи сдали на склад.
Развернув полевую кухню, солдаты-срочники готовили кашу и чай. В ожидании вагонов для погрузки воинского имущества и техники время тянулось очень медленно.
Богданов принял решение и приказал начальнику штаба капитану запаса Олегу Анатольевичу Щекало сформировать списки подразделений первого батальона из числа прибывших людей. Мне приказал
выдвинуться на железнодорожную станцию станицы Динской и встретиться с начальником станции Александром Ивановичем Ведутой – контролировать формирование воинского эшелона под погрузку первого батальона.
Я познакомился с Александром Ивановичем в 1981 году, будучи директором совхоза. Он был человеком общительным. В период моего становления руководителем предприятия оказывал ощутимую помощь. Поздоровавшись, я представился ему в качестве офицера, исполняющего воинский долг, и поинтересовался, как идут дела с формированием воинского эшелона. Улыбнувшись, он указал в сторону тупика, где стоял одинокий вагон, и сказал, что это главный вагон, поэтому вокруг него сформируют воинский эшелон. Предложил мне самому пройти к нему и осмотреть.
Передо мной стоял обшарпанный, крытый грузовой вагон неизвестного возраста. Я с трудом
открыл раздвижную дверь; забравшись внутрь, обнаружил три листа кровельного железа стандартного размера и топор. Какое-то время соображал, что это значит: подвох, юмор или реалии нашей жизни? По отверстию в крыше вагона решил, что здесь
будет стоять полевая кухня, а повара будут варить нам кашу и кипятить чай в пути.
Вернувшись в расположение части, доложил командиру батальона о ходе формирования состава. С двумя бойцами из личного состава первого батальона вернулся на станцию и поставил перед ними задачу подручными средствами подмести вагон, а затем уже топором разрубить один лист железа по длине на две равные половины и скрутить из них две трубы для вывода дыма из полевой кухни во время приготовления на ней пищи, а другие два листа оставить для покрытия деревянного пола под кухней. Также приказал взять на станции в местах выгрузки лесоматериалов бросовую древесину для топки полевой кухни на двое суток и короткие брусья для подкладывания под колеса полевой кухни.
Формирование воинского эшелона шло очень медленно. В ночь с 15 на 16 мая мне спать пришлось лишь полтора часа. Весь личный состав спал где смог примоститься: кто на стульях, а кто и на полу клуба части. В казарме нас почему-то не разместили. Где спали отцы-командиры, не видел.
16 мая. Нас подняли в час ночи. Построились. Постояли. Кого-то подождали. В общем, дали нам проснуться и сообщили, что сбор – в четыре часа утра. Видимо, предупредили заранее наши прогулки по станице ночью.
На построение дали команду в пять часов утра. К этому времени воинский эшелон был сформирован. Началась погрузка имущества со складов в автомобили. Готовилась строительная техника к передвижению на железнодорожную станцию.
На место погрузки прибыли к 13.00. Под управлением водителей на железнодорожные платформы начала заезжать техника. Ее крепили колодками и растяжками из отожженной шестимиллиметровой проволоки. Я в это время с прикрепленными к кухне призывниками занимался ее расконсервацией и подготовкой к работе в движении. Ужин никто не отменял, да и будущие завтраки и обеды.

Железная дорога

От железнодорожной станции «Динская» воинский эшелон отправился около девятнадцати часов. В станице на переезде нас провожали родственники и друзья. Среди провожающих видел жену с сыном, а позже и дочку с кумой Раисой.
Вдогонку на одной из станций нам из автомашины перегрузили матрацы, которые привезли из Динской. Ночь спали плохо. От переутомления все с трудом соображали. Никто не догадался купить у проводников простыни и одеяла (они у них были, а совести не было), ведь куда мы едем, им было известно. Но почему-то сострадания сложившаяся ситуация у проводников не вызвала, и они не предложили эту услугу.
17 мая. Ехали «литерным», без происшествий, на станциях наш эшелон объявляли грузовым. В середине дня кто-то из бывалых вспомнил о простынях – оказалось, у проводников они есть. Купили. Ночью с 17 на 18 мая отдыхали как положено.
18 мая. На железнодорожную станцию Вильча Полесского района Киевской области наш эшелон прибыл к полуночи. Сразу же приступили к выгрузке техники.
19 мая. В четыре часа утра колонна двинулась к месту базирования – в село Новый Мир Полесского района Киевской области.

Автоколонна

От железнодорожной станции Вильча к месту базирования наша автоколонна двигалась без сопровождающих. На дорогах стояли шлагбаумы, охраняемые военизированными постами. Военная колонна ни у кого не вызывала вопросов. В зону тридцатикилометрового радиуса нас впустили. Наш путь пролегал так, что нужно было проехать по краю этой зоны. Ведущий офицер ошибся в выборе необходимой дороги, и колона углубилась в тридцатикилометровую зону на двенадцать километров. Мы приблизились к атомной электростанции до восемнадцати километров. Когда поняли ошибку, быстро развернули колонну и вышли на правильный путь.

Новый Мир

Место базирования нашего полка гражданской обороны было определено командованием в километре от села Новый Мир. Оно было выбрано неудачно. Тот, кто это место указал, видимо, сидел в каком-то штабе и на местность не выезжал. Плохо то, что расположение находилось между болотом и лесом на песке. Сделали разметку для установки палаток. Химики произвели замеры радиоактивности на почве. Доложили, что прибор показал около четырех миллирентген. Сняли слой почвы около пятнадцати сантиметров. Под дерном – сплошной песок. Из привезенных с собою досок сбили короба для установки на них палаток. Выяснилось, что палатки-то мы как раз в свой эшелон не погрузили! Они были в третьем эшелоне, который подъедет позже. Днем к нам из деревни пришли женщины, принесли молоко, куриные яйца, хлеб. Несколько человек попытались взять эти продукты. Все это увидел командир полка
подполковник Дмитрий Афанасьевич Рущуклу и вмешался в передачу бескорыстных даров, заявив, что личный состав не должен попрошайничать у местного населения. Заставил все взятое вернуть. Женщины обиделись, расплакались и ушли со своей снедью. К слову, питание у нас еще было плохое, но командир полка преследовал другие цели, не дав возможности нашим людям с принесенной пищей получить дополнительные рентгены. Питание полка обеспечивалось только привозными продуктами.
Ночь с 19 на 20 мая мы спали на коробах под открытым небом.
Около трех часов ночи пошел мелкий дождь. Одеяла промокли. Высказал предположение Богданову, что дождь может быть радиоактивным, на что он посоветовал мне лучше об этом молчать, чтобы не всполошить весь личный состав и не посеять панику.
В годах 1991-1992 узнал от Анатолия Петровича Малышко, командира отделения взвода радиохимической разведки нашего батальона, что на почве было сорок миллирентген в час, а ночной дождь был радиоактивный. Это и стало причиной поступившего утром приказа на передислокацию.
Арифметический расчет показывает, если бы мы остались на прежнем месте, то получили бы за сутки 40 мрг Х 24ч. = 960 мрг. Допустимая на тот момент доза за 26 дней равна 25рг. : 0,960 рг. Весь личный состав батальона вышел бы из строя за один месяц, даже не работая! Получается, что командир полка был прав, не позволив личному составу принять гостинцы от селян.

Передислокация

20 мая. Утром без объяснения причины поступил приказ на передислокацию. Снялись быстро, так как не успели еще основательно обустроиться. Новое место находилось в восьми километрах от прежнего. Целый день сбивали короба под палатки. Когда развернули подвезенные палатки, оказалось, что короба сбиты большего размера. Пришлось короба подгонять под размер палаток. Уже к вечеру палаточный городок принял своих жильцов. Ночью спали очень плохо, было неуютно от сырости, исходившей отовсюду. Постель очень быстро становилась влажной, приходилось лежать в одежде. Донимали комары. К тому же всю ночь работал мотор электростанции, так и не давший своим гулом
уснуть…
Продолжение следует.