Солдат Отечества Василий Стратейчук

Солдат Отечества Василий Стратейчук

Живет в станице Новотитаровской художник – ветеран Великой Отечественной войны, защищавший Москву и Сталинград, насмерть стоявший под Ростовом-на-Дону, освобождавший Польшу и покоривший Берлин. Это 94-летний Василий Прокопьевич Стратейчук.

А братик с сестренкой замерзли

– Родился я на Украине в 1922 году, в октябре, на Покров. Этот праздник у нас отмечали три дня: с 14 по 16 октября. Родители мои были трудолюбивые люди, а потому в семье имелся какой-то достаток. Помню, когда мне было пять или шесть лет, дедушка принес троих поросят. У одного из них на виске было черное пятнышко, и я его так и прозвал «Черненький». А в это время проходили массовые раскулачивания, и нас признали кулаками. И вот, чтобы мы не убежали от «народной кары», местные лодыри решили нас сторожить, а на самом деле натащили самогона и принялись грабить. Моего любимца на моих глазах закололи, очистили и съели…

Раскулаченных высылали в Сибирь, где вместо жилья – выкопанная в земле траншея, сверху – дощатый настил и все… Люди умирали тысячами. Семья Стратейчук также отправилась на верную смерть.

– Первыми по весне в Сибирь увезли дедушку и отца, а нас с мамой отправили позже – холодной осенью. Приехали в Красноярскую область, а там – минус 600! В траншеях, где мы жили, были установлены буржуйки, но дров практически не было, и грели они плохо. Вскоре мои младшие братик с сестренкой – пятилетний Коля и трехлетняя Соня – замерзли насмерть. Но я все-таки выжил.

Буржуйка, которую топили докрасна, чтоб хоть как-то согреться, стояла рядом с постелями детей. Однажды мама попросила семилетнего Васю посмотреть: кипит ли белье. Неопытный мальчик, наклонившись, схватился за раскаленный металл обеими руками… Мучился долго, но все же вылечился.

Со временем быт семьи кое-как наладился. Прокопий Стратейчук был не только крестьянином, но еще и водителем «кукушки» – маленького паровоза. По тому времени – «большой технический человек». Его приняли на завод и даже разрешили соорудить двухкомнатную избушку. Старшая сестра Василия Прокопьевича – шестнадцатилетняя Мария – устроилась нянчить детей.

Через несколько лет, в 1933 году, дедушке с внуками советская власть разрешила вернуться домой. Маша не поехала, а братья – Ваня и Вася – отправились в путь. Денег и еды хватило лишь до Новосибирска, пришлось побираться.

Революционный азарт постепенно пошел на спад, но приближалась новая, еще более грозная эпоха.

Счастлив, что живой

Восемнадцатилетний Василий 12 апреля 1941 года был призван солдатом срочной службы. В это время в армии находился его старший брат Иван, воевавший в Советско-Финской войне 1939 – 1940 годов и еще не успевший вернуться домой. Только-только прошло два месяца «карантина», когда юные солдаты привыкали к новой обстановке, как 22 июня грянула новость: гитлеровцы без объявления войны напали на Советский Союз. Началась Великая Отечественная война. И срочник Вася вместе с другими ребятами-срочниками отправился на фронт.

– Я счастлив тем, что остался живой, – рассказывает Василий Прокопьевич, сидя за столом, заваленным письмами и документами. – Дважды был ранен. Обстрелы, бомбежки… Не пересчитать! После того, как мы разбили немцев под Москвой, Жуков направил наши части на юг, в Ростовскую область.

Товарищей не бросил

Немцы рвались на другой берег Волги. В 1943 году Ставка открыла Степной фронт. Василий Прокопьевич воевал в составе 407 истребительного противотанкового полка. Записывать местоположения запрещалось под страхом строгого наказания. Поэтому многих названий ветеран не помнит. Служил в основном механиком, но так как не хватало шоферов, приходилось и машину водить.

– Ворошиловградская область, село Ворошилово (сейчас Луганская область – прим. автора). Начальник колонны – капитан Радченко, я его помощник-механик. Снег в рост человека. Нужно подвезти боеприпасы в село, а машин, которые бы ходили по такому снегу, нет. Пришлось прокапывать путь лопатами. Приехали, разгрузили машину. Только я поел и упал спать, прибегает посыльный: «Стратейчук, начальник штаба вызывает». Пошел, докладываю: так и так, а командир в ответ: «Послушай, дорогой, хоть ты и устал, нужно починить машину». Оказалось, что неопытный водитель вовремя не заменил масло на американском вездеходе. Машину подняли, я картер вскрыл: коленчатый вал не крутился. Пока отремонтировал, прошел не один час. Прихожу в комнату, а у меня кровь из носа и рта хлынула. Врач хотел отправить в госпиталь, но это значит бросить товарищей, оставить фронт. Остался. Отлежался, и мы двинулись дальше.

Фашистская ловушка

– Надо было перебраться через переправу на Серебрянке. А немцы бомбят без остановки. Двое суток безуспешно прорывались, а затем последовала команда отойти. Только прилегли, как ночью нас снова подняли: лыжная разведка доложила, что немец отступил. Как так? Не верится. Второй раз посылают разведку – результат тот же: дорога свободна. Да не может быть, чтобы немец ушел! Отправили меня с четырьмя автоматчиками на машине – никого. Вернулись, докладываем: чисто. Выдвинулись, впереди броневик. Вдруг как шарахнет по нему из пушки! Первую, вторую и третью батареи – все побили. С близкого расстояния били прямой наводкой из пушек! Оказалось, что немцы закопали за кустами рядом с дорогой танков двадцать. Пятая и шестая батареи (я числился в 5-ой) развернули орудия, и давай стрелять по кустам. Подносчик упал, наводчик тоже… Сержант Диденко, здоровый такой был парень, кричит: «Вася, давай лотки!» Ползу к нему, тащу на специальных лямках лотки со снарядами… Все-таки разбили мы фашистов, удалось бежать лишь троим-пятерым танкам, но какой ценой досталась эта победа!

Легендарный «генерал-штурм»

– Когда дошли до Сталинграда, наш полк был разбит, и нас перевели, сколько помню, в 62-ю армию, которой командовал Василий Иванович Чуйков. Вышли из одного Калача, подходим к Сталинграду, а тут тоже Калач, только сталинградский (сейчас Калач-на-Дону – прим. автора).

В Сталинграде В. И. Чуйков ввел тактику ближнего боя, с его именем связывают и появление специальных штурмовых групп. Они первыми врывались в дома, а для перемещений использовали подземные коммуникации. Немцы не могли понять: когда и откуда ждать контрудара. Позже этот опыт пригодился при взятии Берлина. Недаром Чуйкова назвали «генерал-штурм».

За беспримерный массовый героизм и стойкость личного состава в апреле 1943 года 62-я армия получила почетное гвардейское наименование и стала называться 8-ой гвардейской армией.

– Немцы под Сталинградом были закутанные, грязные, голодные. Наши зенитки сбивали фашистские самолеты, подвозящие немцам провиант, и он падал на нашей территории, не доставаясь противнику. В битвах под Сталинградом мне осколком срезало палец. Я был весь в крови, перепачканный, но в пылу боя даже этого не заметил. Потом валялся несколько дней в «норе». Тогда раненых много было, и вместо лазаретов рыли в земле норы для легкораненых.

Освобождение Майданека

Вытесняя фашистов с родной земли, прошли Украину, Беларусь, вступили в Польшу. Здесь Василий Прокопьевич стал стрелком-радистом на штурмовике Ил-2, совершив 27 боевых вылетов.

– В Польше шли очень ожесточенные воздушные бои. Командира ИЛ-2 спереди, сзади, снизу закрывает броня. Поэтому немцы назвали этот самолет «летающим танком». А вот стрелок, сидящий сзади, оставался незащищенным. Поэтому многие погибали, стрелков не хватало. Довелось «полетать» и мне.

8-ая армия дошла до Люблина, крупного города в Польше, и освободила заключенных из лагеря смерти Майданек.

– Мы видели умирающих людей, которые лежали и чуть слышно просили хлеба.

Василий Прокопьевич никогда не забудет, как встретился с американскими войсками на Эльбе («Солдаты были дружелюбные, а офицеры – надменные», – вспоминает он), как брали штурмом непокорный Берлин, как подкармливали голодных немецких жителей, как ходили по разрушенным берлинским улицам, на которых валялись оторванные руки и ноги… Нашему герою довелось побывать и в рейхстаге. Война закончилась Победой, но 8-я гвардейская армия оставалась в Берлине до июля 1946 года.

Пусть уйдет одиночество

Вернувшись из Германии в 1946 году, наш герой продолжил служить в Вооруженных силах в Донецком военном округе, затем в городе Красноярске. Подавал документы в Военную Академию, но по семейным обстоятельствам поступить туда не получилось. Зато он познакомился с семьей известного художника Ильи Глазунова, открывшего в Василии Прокопьевиче незаурядный талант, и смог поступить в художественный университет. Вышел в отставку, стал учителем в школе. Переехал в Ростов-на-Дону, а затем и в Краснодар…

Овдовев, остался совсем один. Дети выросли, живут своей жизнью. Василий Прокопьевич продал свою квартиру и перебрался в станицу Новотитаровскую, купив просторный дом: «В городе только краски разведешь, как солнышко уже село, и они пропадают», – пожаловался он.

Девяносточетырехлетний ветеран живет один в неотапливаемом доме среди собственной рукой написанных картин. Пробовал договориться с людьми об уходе (с завещанием имущества), но столкнулся с обманом. Один из ухаживавших за ним, выезжая по решению суда, со злости вырвал из стен розетки и поломал карнизы. Так и живет теперь старенький художник в неосвещенных помещениях, даже на улице свет над его калиткой не горит…

Президент, администрация края, района и станицы поздравляют ветерана с праздниками, вручают подарки, но он все равно чувствует себя очень одиноким.

– Спасибо всем, кто помнит обо мне, – говорит он в завершение нашей встречи. – Но особенно я благодарен самому дорогому для меня человеку – Валентине Николаевне Прокоповой, председателю районного совета ветеранов!

Перед праздником Великой Победы Василий Прокопьевич передал нашему корреспонденту 1000 рублей для «Фонда Победы».

Редакция газеты «Трибуна» обращается к представителям всех властных структур Новотитаровского сельского поселения, руководителям патриотических и казачьих школьных объединений с просьбой взять шефство над ветераном и помочь ему жить достойно, без обид в современном мире. Фронтовиков, увы, у нас осталось не так много…

Анастасия РАЗУМОВСКАЯ.