Васюринский приписной казак – главнокомандующий эфиопской армией

Васюринский приписной казак – главнокомандующий эфиопской армией

Есть люди, жизнь которых настолько интересна, что может стать основой для написания не одного историко-приключенческого романа. Таким человеком был наш герой – есаул Кубанского казачьего войска, путешественник, этнограф, писатель, разведчик Русского генерального штаба, дипломат, действительный член Императорского Русского географического общества, военачальник, граф Абиссинской империи, генерал-губернатор, главнокомандующий Эфиопской армии, приписной казак станицы Васюринской нынешнего Динского района. И все это один человек. Звали его Николай Степанович Леонтьев.
Наш герой родился в деревне Малая Березовка Косовской волости Александрийского уезда Херсонской губернии в благородной семье дворян Леонтьевых. О детских и юношеских годах Николая Степановича практически ничего не известно. Его отец Степан Николаевич Леонтьев был мелкопоместным помещиком. В семье было трое детей: сыновья Александр и Николай, дочь Елизавета.
Учился Николай Степанович Леонтьев в Николаевском Кавалерийском училище, но курса по болезни не окончил и был зачислен в лейб-гвардии Уланский полк; с 1891 года – поручик запаса, приписанный в звании есаула к 1-му Уманскому полку Кубанского казачьего войска. По законам того времени офицеры, приписанные к тому или иному казачьему полку, приписывались и к казачьим станицам. Так Леонтьев стал приписным казаком станицы Васюринской.

К берегам священного Ганга

Николай Степанович имел всестороннее образование и интересы, совершив несколько путешествий для научных исследований в качестве действительного члена Императорского Русского географического общества.
Первая экспедиция, которую он осуществил, была предпринята в 1892 году – через Персию и Белуджистан в Индию. К сожалению, об этой экспедиции очень мало сведений, видимо, они хранятся и ждут своего времени в архивах русского генерального штаба. Мы даже не знаем численный состав экспедиции. Известно лишь, что руководителями ее были поручик лейб-гвардии Уланского полка Н. С. Леонтьев, штабс-капитан лейб-гвардии гусарского Гродненского полка К. С. Звягин и доктор Д. Л. Глинский. Экспедиция длилась год. Есть короткая запись в дневнике Леонтьева: «Наконец-то я добился своего: еду с экспедицией в экзотическую Индию, к берегам священного Ганга, через буйную Персию и Афганистан. И что ждет нас впереди? Даже дух захватывает…»
В то время многие путешественники и географы выполняли кроме научных исследований и разведывательные функции. Так, разведчиками генерального штаба были Н. М. Пржевальский, П. К. Козлов, В. К. Арсеньев, М. И. Венюков, Чокан Валиханов.

В православной Эфиопии

А в 1894 году по предложению А. В. Елисеева наш герой организовал и принял участие в экспедиции в Эфиопию. Как следует из записей его дневника, желание организовать такую экспедицию родилось у него «из желания показать всему миру, что мы, русские, можем служить Родине, и притом не прибегая к огню и мечу, не хуже англичан, французов и немцев, свивших себе при помощи этих двух факторов прочные гнезда в Африке».
В конце XIX века мир уже был поделен на сферы влияния между европейскими державами. Россия имела обширные владения в Азии, но в Африке не имела ничего.
Единственной независимой африканской страной оставалась Эфиопия. Дело в том, что это была христианская страна, а колонизация христианских стран по тогдашним негласным правилам считалась «не по понятиям».
Внезапно итальянцы, очнувшись от вековой раздробленности, создали единое итальянское государство, обнаружили, что мир поделен без них, и решили откусить себе кусок пирога в виде Эфиопии. Они не учли одного – на Эфиопию уже положила глаз Россия. Русское имперское правительство решило включить Эфиопию в свою сферу влияния как доброго христианского союзника. Важно заметить, что эфиопы не просто являлись христианами – в силу удивительного переплетения исторических событий они были (и остаются) православными.

Разгром итальянцев

Прибыв в Эфиопию, Леонтьев тут же стал правой рукой и ближайшим советником местного императора Менелика II. Когда итальянцы объявили войну, Леонтьев взялся за работу с эфиопской армией (раньше в Эфиопии не имелось современной армии, только нерегулярные отряды феодалов, вооруженные копьями). Россия послала эфиопам большое количество вооружения, а Леонтьев железной рукой ковал из африканцев современные армейские подразделения.
Апофеозом войны стало сражение при Адуа, в котором Леонтьев вместе с отрядом русских добровольцев лично принимал участие. Итальянские войска, возглавляемые выдающимся генералом Баратьери («Лучший военный теоретик Европы», – писали про него газеты), сделавшим себе имя еще в гарибальдийских войнах, были разгромлены эфиопами, из которых лишь половина имела устаревшие кремниевые ружья.
Прекрасный итальянский экспедиционный корпус просто перестал существовать. Что хуже всего – итальянцы потеряли 11 тысяч человек, тогда как эфиопы – 4 тысячи. Случай, совершенно беспрецедентный для столкновения африканцев с копьями и отлично вооруженной и вымуштрованной европейской армии. Беспрецедентный, если забыть про друга эфиопов – русского офицера Леонтьева.
После сокрушительного поражения итальянцы сели за стол переговоров. Со стороны эфиопов переговоры вел Николай Леонтьев. Условия мира оказались фантастическими, итальянцы не только признавали полную независимость Эфиопии в старых границах, но и обязывались выплатить контрибуцию. Никогда прежде европейская страна не платила контрибуций африканской. Это поражение существенно подорвало международный авторитет Италии, а генерал Баратьери был уволен в отставку и попал под суд по обвинению в государственной измене. Леонтьев же получил высший военный титул Эфиопии и несколько наград.

Чрезвычайное посольство

В 1895 году в Санкт-Петербург было направлено посольство из Абиссинии (так тогда называлась Эфиопия). Российская газета «Русский паломник» писала об этом: «23 июня в Петербург прибыло чрезвычайное абиссинское посольство, которое состоит из чрезвычайного посла принца Дамито, двоюродного брата негуса Абиссинии, начальника Абиссинских войск генерала Генемиэ, племянника абиссинского негуса принца Белакио, управляющего Харрарской епархией Гэбрэ Екзиавера, секретаря, 5 лиц свиты, среди которых два офицера, сопровождающие посольство – Н. С. Леонтьев и капитан К. С. Звягин, соборный иеромонах Ефрем и иеродьякон Христодул, абиссинец, обучающийся в Московской духовной академии…»
Тогда же Российский Император Николай II сделал запись в дневнике: «Год 1895-й. 30 июня, пятница. Наконец погода поправилась. После докладов мы с Алекс поехали в Большой дворец, где приняли абиссинское посольство. Красивые черные люди в странной одежде. Разговаривали через переводчика по-французски. Кроме нескольких подарков, я получил орден «Печать Соломона».
Леонтьев стал полуофициальным представителем России, выполняя важные поручения обоих императоров. В 1897 году император Менелик назначил Николая Леонтьева генерал-губернатором округов Уба и Бако на юге страны. К этому времени Леонтьев совместно с английскими, французскими и бельгийскими промышленниками основал общество по эксплуатации Экваториальных провинций Эфиопии.
Во время итало-абиссинской войны, о которой шла речь в начале, Менелик мог советоваться с группой Леонтьева по всем вопросам современной европейской военной тактики и стратегии, Леонтьев также редактировал его переписку с иностранцами и вел переговоры с итальянским генералом Альбертоне. В ноябре 1895 года при его участии из военного арсенала России были тайно погружены на пароход для доставки Менелику 30 тысяч винтовок, 5 млн патронов, артиллерийские снаряды и 5 тысяч сабель.
Да, Николай Леонтьев обладал незаурядными дипломатическими качествами. По личному поручению Менелика он проводит сложные дипломатические переговоры в Риме.
Через короткое время он выполняет тайное задание Менелика уже в Турции! И добивается у султана важных для подданных Менелика реформ в абиссинском монастыре в Иерусалиме.
Русского Леонтьева, как активного международного деятеля, стали признавать в Италии, Турции, Франции…

В схватке с самураями

Однако внешнеполитические планы России изменились, и в 1897 году русское правительство, увы, отказало Леонтьеву в дальнейшей поддержке его миссии. Тогда, да и сейчас яркие люди чиновникам не очень-то и нужны. Их старались не замечать и держаться подальше. Все, что затем Николай Леонтьев предпринимал в Африке, делалось на его страх и риск. Осталось загадкой и ранение Леонтьева в бедро на стрельбах.
А когда в 1904 году началась война России с Японией, Леонтьев определился в Первый Уманский полк Кубанского казачьего войска, входивший в отряд генерала Мищенко, и состоял при начальнике Таулазского авангарда, командуя разведотрядом.
Теперь офицера Леонтьева ждали в разведке скрытые рейды в тылы японцев, схватки и горечь утрат.
В одной из ночных вылазок под ним упала раненая лошадь, он сам был ранен, но не покинул разведотряд. Николай воевал вместе с казаками – вплоть до ратификации мирного договора с Японией. Обратим внимание: в одном документе указывается, что именно «поручик Леонтьев сопровождал российского генерала Орановского для заключения перемирия с японским уполномоченным, генералом Фушимой».

В опале у Витте

Николай Степанович Леонтьев был человеком противоречивым, как и отзывы о нем. Вот что писали о Леонтьеве люди, встречавшиеся с ним в разное время и по разным поводам. 
Англичанин Джеймс Брук говорит так: «Внешность этого человека была романтической, и в то же время внушительной. В его голове часто возникали грандиозные идеи. Он сочетал в себе склонность к авантюризму и, представьте, также большую любовь к естественным наукам».
Еще высказывания иностранцев…
«Леонтьев принадлежит к самому очаровательному типу русских. Принял нас с большим радушием. Он высокого роста, со светлой бородой и слегка заикается. Он уже третий раз вернулся в Адис-Абебу из России. Привез много подарков негусу от Императорского Величества. Прелестный рассказчик и неплохой поэт».
Были у Н. С. Леонтьева и недоброжелатели. Так, тогдашний премьер-министр Российской Империи Сергей Юльевич Витте писал о нем в своих воспоминаниях: «Леонтьев был по натуре большой авантюрист. Сначала он был офицером, потом начал пускаться в разные аферы довольно мелкого свойства, попал в Абиссинию и уверил некоторые русские высшие сферы, что он чуть ли не ближайший советник и руководитель короля Абиссинии Менелика, хотя Менелик его совсем не чтил, очень мало его видел и если терпел, то только потому, что с другой стороны Леонтьев уверил Менелика, что за ним стоит русское правительство и русский Государь Император. Я знаю от лиц, которые были посланы с депутацией от правительства в Абиссинию, например, от графа Велепольского, офицера лейб-гусарского полка, что Леонтьев никакой роли в Абиссинии не играл, и что там к нему также относились крайне недоверчиво, а потому Леонтьева и отправили управлять какою-то совершенно дикою областью, назначив его генерал-губернатором этой области, чтобы он был подальше от короля Менелика и от Абиссинского правительства. Тем не менее Леонтьев объявил себя там графом и, приезжая затем в Pocсию и за границу, именовал себя абиссинским графом Леонтьевым, причем он все время делал какие-то аферы, основывал какие-то концессии, брал промессы и всегда путался».
Мнение Витте о Леонтьеве тенденциозное и совершенно не соответствует исторической правде.
Об этом говорят награды Николая Степановича:
● Орден Звезды Эфиопии первой степени, которого он был удостоен негусом за заслуги в русско-эфиопском сближении.
● Ранее не существовавший в Эфиопии графский титул.
● Высшее в Эфиопии воинское звание –
«деджазмач», условно соответствующее званию генерал-полковник.
● Эфиопский орден Печати Соломона 1-й степени.
● Георгиевский крест 4-й степени.
● Орден Святого Владимира 4-й степени.
А также его исторические работы и дневники, хранящиеся в Институте этнологии и антропологии имени Н. Н. Миклухо-Маклая РАН:
● «Император Менелик и война его с Италией».
● «Докладная записка в Азиатскую часть Главного штаба генерал-лейтенанту Проценко».
● «Абиссинская армия» и «О заведении торговых сношений с Восточной Африкой и Абиссинией в частности».
● «Современное положение Абиссинии».

Умереть в Париже

В 1906 году Николай Степанович возвращается в Абиссинию, но вскоре уезжает в Париж. Во время своих путешествий по Абиссинии Леонтьев собрал громадные коллекции – зоологические и этнографические. Ими был наполнен его дом в Париже.
Да, жил он последние годы в Париже, а не в родной России. А почему – это осталось загадкой… Он продолжал интересоваться абиссинскими делами и публиковал в российской газете «Новое время» статьи. Но свои коллекции Леонтьев непременно желал перевезти в Россию и пожертвовать музеям, несмотря на самые выгодные предложения зарубежных музеев… Он по духовному завещанию отписал свое земельное имущество российскому Императорскому географическому обществу. Этот земельный надел, 317 десятин, находился в его родной Херсонской губернии Александрийского уезда Косовской волости, хутор Александровка. Когда Леонтьева не станет, на доходы от этого имения могли снаряжаться экспедиции в Абиссинию и другие страны, но непременно под началом русских ученых. А еще он завещал похоронить его в России.  Умер Николай в расцвете лет от болезни сердца 4 июня 1910 года. Незадолго до кончины говорил друзьям: «Скучно без дела. Кажется, мог бы быть полезен, но не нахожу нигде сочувствия». И верные друзья его по африканским походам казаки Гарбузенко, Бузас, Гаюсов перевезли прах Николая из Парижа в Россию, где он упокоился на Тихвинском кладбище Санкт-Петербурга под сенью белоствольных берез.
К сожалению, могила Николая Степановича Леонтьева не сохранилась. Она была утеряна в период с 1917 по
1935 годы.
Вместе с некрологом газеты опубликовали посвященные Леонтьеву стихи. Назывались они «Шахматы», и есть в них такие строки: «И вижу я, смиряя в сердце боль, Как пешки дерзкие проходят в королевы, И гибнет в их толпе затерянный Король!»

О чем рассказывают старожилы

В музее боевой и трудовой славы имени Павла Трифоновича Василенко станицы Васюринской есть постоянно действующая небольшая экспозиция, посвященная Н. С. Леонтьеву, и картина местного художника, полковника В. В. Либина «Н. С. Леонтьев в Эфиопии».
Местные старожилы могут вам рассказать о том, что «Був у нас колысь свий Миклухо-Маклай и звалы его Леонтьев». А также под большим секретом поведают, что на самом деле прах Леонтьева привезли из Парижа не в Петербург, а в Васюринскую, и похоронили на погосте у церкви, где обычно хоронили священников и известных людей станицы. В годы войны церковь была разрушена, а после войны при строительстве парка было уничтожено и церковное кладбище. Поэтому могилы Николая Степановича уже и не найдешь. Но это не более чем местное предание. Оно говорит о любви станичников к этому выдающемуся человеку.
Материал к публикации подготовил Василий ШКАРУПИЛЫЙ.
Сотрудник музея «Боевой и трудовой славы им. П. Т. Василенко».
Станица Васюринская.

Русский офицер, казак и генерал- губернатор округов Уба и Бака.

Картина художника В. Либина «Н. С. Леонтьев в Эфиопии».

Посольство из Абиссинии в Санкт-Петербурге.