Фатима Гугкаева. Когда сердце становится стальным

Фатима Гугкаева. Когда сердце становится стальным

В канун Международного женского дня на страницах районки мы рассказываем о сильных представительницах слабого пола, наших землячках, чьи поступки и в военной, и в мирной жизни заслуживают уважения. Сегодня речь пойдет о медицинской операционной сестре Фатиме Муратовне Гугкаевой из поселка Украинского. Почти два года она находилась на передовой в огне афганской войны, в медсанбате. Там девятнадцатилетняя девушка день и ночь спасала раненых.

– Фатима Муратовна, недавно Вас наградили юбилейной медалью в честь 35-летия вывода советских войск из Демократической Республики Афганистан. Расскажите, где Вы родились и выросли, как начинался Ваш путь военной медсестры?

– Я родилась в городе Байрамали Туркменской ССР 15 июля 1960 года. Позже семья переехала в город Душанбе на постоянное место жительства, где прошло мое детство. Там окончила школу, а в 1978 году – медицинское училище. По окончании училища устроилась операционной сестрой в отделение сосудистой хирургии и после полутора лет работы, в конце 1979 года, когда начались афганские события, для себя решила, как военнообязанная, пойти служить. Так и оказалась в медсанбате в составе 201-й мотострелковой Гатчинской дважды Краснознаменной дивизии. Кстати, в 2005 году она переименована в 201-ю Гатчинскую ордена Жукова дважды Краснознаменную военную базу Министерства обороны РФ в Таджикистане, а в 2023 году отметила уже свое 80-летие.

Дедушка-фронтовик
Борис Булатов. 1945 год.

Тогда, 24 декабря 1979 года, на совещании руководства Министерства обороны СССР было объявлено о принятии решения о вводе войск в Афганистан и определено точное время перехода границы. Сразу же части соединения были приведены в полную боевую готовность, отмобилизованы и переброшены под город Термез УССР, на границу с Афганистаном. Под Термезом дивизия была переведена на новые штаты и включена в состав 40-й армии. Нас привезли на пустырь, в поле, где не было ничего, даже деревьев. Среди группы медперсонала я была самая младшая, мне было 19, а самой старшей – 28 лет. Всем выдали военную форму и личное табельное оружие. Мы стали устанавливать палатки, чего ранее никогда не делали. Оборудовали операционную, чтобы, в случае чего, сразу могли оперировать. Так, расположившись на границе, тревожно ждали…

– А как родные отнеслись к Вашему решению?

– Родители были против. Мама Флорида Борисовна очень переживала, а папа Мурат Яковлевич даже приехал, чтобы забрать меня. Но я стояла на своем, говорила, что уже взрослая и обязана исполнять свой интернациональный долг, что медперсонала не хватает, и в случае отказа все равно призовут через военкомат. На вопрос отца: «А почему именно ты?», как сейчас помню, гордо ответила: «А почему не я?»

Поначалу нас был 21 человек вольнонаемных, но так как требовались из медперсонала только операционные сестры и анестезисты, оставили шестерых. До конца, что такое быть на войне, в силу своего возраста я еще не понимала, ведь мы жили в СССР в абсолютно мирное время. Хотя рассказы о войне все свое детство слышала от дедушки Бориса Валерьяновича Булатова, отца мамы, ветерана-фронтовика, прошедшего всю войну с гитлеровцами с 1941 по 1945 годы и участвовавшего в японской войне. Дедушка с папиной стороны Япон Гаврилович Гугкаев тоже воевал, но числился без вести пропавшим. Их храбрость и стойкость, наверное, на генном уровне и мне передались.

– А в какой момент пришло осознание того, что начались боевые действия?

– До середины февраля ускоренными темпами проводилось боевое слаживание подразделений и частей, замена приписного состава военнослужащими срочной службы, доукомплектование вооружением и техникой. Тогда 920-й и 191-й мотострелковые полки были выведены из состава дивизии и оставлены в Таджикистане, сформированы станция фельдъегерско-почтовой связи, полевое учреждение Государственного банка СССР и вертолетная эскадрилья. Сюда стали подтягивать наши действующие войска из Германии, Чехословакии, Болгарии, полки, штабы, разведроты.
12 февраля объявили, что 14-го мы будем входить в Афганистан. Все полтора месяца нахождения в Термезе были связаны с волнительным ожиданием, песчаными бурями, холодом и отсутствием условий и воды, которая была привозной.

И вот 14 февраля 1980 года в 12 часов наша 201-я дивизия начала в обновленном составе пересечение государственной границы СССР через понтонные мосты в районах Хайратона и Айваджа. После перехода мостов мы спецбригадой сели в оборудованный под операционную автомобиль, а около шести вечера наша двигающаяся в горах колонна попала под обстрел. Имея уже двоих погибших и раненых с нашей стороны, только по истечении полутора суток мы доехали до места назначения в провинцию Кундуз. Все разместились в районе аэродрома «Кундуз»: управление дивизии, полки, дивизионы, роты, батальоны, вертолетная эскадрилья и наш медицинский батальон. С помощью военных быстро развернули палаточный городок, и служба продолжилась в таких же, как ранее, далеко не тепличных условиях, в холоде и при отсутствии воды, но под надежной защитой со всех сторон.

Самое страшное было дальше, когда один за одним стали привозить раненых и изувеченные тела солдат. Вокруг – море крови и цинковые гробы. Увидев все это, я не могла сдерживать слезы и плакала, плакала, плакала… Девочки, как могли, успокаивали меня, и я, стиснув зубы, брала себя в руки. Так началась моя настоящая служба в звании младшего сержанта в медсанбате 53355 холодной зимой 1980 года, когда в операционной палатке руки деревенели от холода и не слушались, а сердце становилось стальным от происходящего вокруг. Но во что бы то ни стало тебе нужно было спасать людей. Мы могли и сутки, и двое оперировать. Каждый раз, когда ребята шли на задание, мы знали, что будут везти раненых с вертолета сразу к нам, так как находились ближе госпиталя, прямо на аэродромной полосе. Тяжелее всего было оперировать солдат, в которых попала пуля 545 калибра без центра смещения. Она в поисках выхода разрывала внутренние органы, задевая и поражая все ткани и образуя месиво. Запомнился на всю жизнь 19-летний солдатик, который полностью поседел от ужасов пережитого. Мы оказывали медицинскую помощь и воинам-афганцам, и местным жителям – не отказывали никому. Операций проводилось очень много. И ничего – справились и выжили, хотя, когда все это вспоминаю, меня невольно начинает трясти.

– По Родине тосковали? Как заботились и помогали Вам?

– На это грех жаловаться. Продовольствием были обеспечены от и до, да еще родные из дома каждую неделю присылали целыми машинами из Душанбе. Лекарственное обеспечение медсанбата тоже было на высшем уровне. Мы получали очень качественные сильные препараты, которых в обычной жизни в СССР невозможно было купить в аптеках и не имелось в наличии в больницах. Нуждались мы только в удобствах, тепле и воде. Спали в палатках по шесть человек – когда в тулупах, когда в спальных мешках, отапливали буржуйками. Скучали по родным местам очень. Один раз ездила в отпуск летом 1980 года, и свое 20-летие встречала дома, а вернулась на службу с болонкой по кличке Малыш, который стал для всех дорогим любимцем.

Сын Виктор (на фото справа). Срочная служба в Беслане. 2004 год.

Семья Гугкаевых: Фатима, ее мама Флорида Борисовна, сын Виктор и сестра Ольга. 1986 год.

– Сколько длилась ваша служба?

– В общей сложности 1 год и 8 месяцев я прослужила в Афганистане. За это время к концу моей службы условия пребывания улучшились, были возведены деревянные строения, оборудованные под операционное отделение, а дальше – магазины и бараки. А  поначалу в палатках зимой нам было очень холодно, а летом – очень жарко. Запомнился вот такой веселый момент, который произошел как раз в преддверии Международного женского дня 8 Марта. Ребята решили сделать нам сюрприз и организовали женщинам горячий душ, о котором мечтали все с первого дня пребывания. Мы прошли гурьбой в палатку, где из сооруженной ими конструкции подавалась подогретая вода. Радости нашей не было предела ровно до того момента, пока мы не остались стоять намыленные, так как подача воды резко прекратилась. Ребята стали извиняться – что-то пошло у них не так, и пытались исправить ситуацию. Они кричали: «Девчонки, простите, сейчас все будет!» Но попытки были тщетны, и пока мы ждали – обсохли и замерзли. Оделись и ушли, но все же остались благодарны им за инициативу. А еще они, готовясь к 8 Марта, тайно вырастили у себя в палатках под кроватями не то цветы, не то грибы, похожие на цветы, и эти букеты с утра подарили нам, украсив тамбур. Мы были в восторге! Такая забота и внимание в тех условиях были очень нужными и приятными. А закончилась моя непростая служба в июле 1981 года. За несколько дней до увольнения я очень сильно заболела – начался сложнейший отит. С температурой приехала домой и сразу же была госпитализирована. Лечили меня в республиканской больнице, где врач от Бога, профессор Исхаки в шутку называл меня «боевой подругой». А своего боевого друга Малыша я с трудом, но вывезла из Афганистана, и он остался жить с нами.

«Родители были против. Мама Флорида Борисовна очень переживала, а папа Мурат Яковлевич даже приехал, чтобы забрать меня. Но я стояла на своем, говорила, что уже взрослая и обязана исполнять свой интернациональный долг, что медперсонала не хватает, и в случае отказа все равно призовут через военкомат. На вопрос отца: «А почему именно ты?», как сейчас помню, гордо ответила: «А почему не я?»

– Как складывалась жизнь после службы?

– В звании старшины я вернулась в Союз в 1981 году, удостоившись за время пребывания на афганской войне двух наград. Все советовали продолжить учебу в медицинском вузе, но я не сильна была в физике, экзамен по которой надо было сдавать при поступлении. Тогда на семейном совете решено было поступать в другой институт. Родители сами были с высшим образованием: папа – юристом, а мама – зооветврачом. Это были люди советской закалки, строгих устоев и горячих кровей. Папа осетин, из известного рода Кулаевых по материнской линии, а мама наполовину татарка, наполовину украинка, из рода интеллигенции. Эмоции зашкаливали, и я решила никого не огорчать и поступила в педагогический вуз, который так и не закончила. Мне оставалось доучиться год, но я бросила, потому что это было не мое.

В 1984 году я вышла замуж, а в 1985-м впервые стала мамой любимого и единственного сына Виктора. Жизнь с его отцом не сложилась, и растила Витю вместе со своими родителями. Благодарю Бога, что мы сумели воспитать достойного мужчину, за плечами которого нелегкая служба в армии в Моздоке и опыт участника боевых действий в Беслане, в городе, в котором он и родился.

– А когда Ваша семья переехала на Кубань?

– Из Таджикистана я уехала еще в 1987 году в город Барнаул, где уже длительное время находились и работали мой отец с братом Аланом. Мама оставалась с моей младшей сестрой Олей и сыном Витюшей в Душанбе до 1989 года. А на Кубани давно проживал переехавший в свое время из Горловки дядя мамы Петр Васильевич Ширяев с женой Екатериной, у которых мы часто гостили летом. Но когда он скончался, его супруга, оставшись одна и нуждаясь в опеке, попросила нас переехать к ней на постоянное место жительства в поселок Украинский. Окончательно все мы здесь собрались в 1996 году. Тут мой сын окончил школу, ПТУ-63. Брат перебрался с семьей в станицу Динскую, сестра и сын – в Краснодар, а я и сейчас проживаю в поселке, ставшем родным. Все мы практически рядом, только родителей с нами уже нет. Царствие им небесное!

Медсестры, опаленные войной Афгана. На фото Фатима (крайняя справа). 1980 год.

– Мы знаем, что Вы и сейчас достойно трудитесь в медицине.

– Да, я работаю с 2009 года медсестрой-анестезистом в реанимационном отделении «РЖД-Медицина Клиническая больница города Краснодара» и не мыслю жизни без своей работы. Сын Виктор трудится в строительной сфере, создал свою семью и подарил мне уже троих внуков – Мурата, Тимура и Алису, которых я обожаю. Но у меня еще есть много прекрасных талантливых племянников. И вот дочка брата Алана, окончив СОШ № 2 станицы Динской с золотой медалью, поступила в военно-медицинскую академию города Санкт-Петербурга и учится уже на третьем курсе. Мы с ней очень близки, я многому ее научила, и она полюбила медицину всей душой, как и я.

– Вы счастливый человек?

– Я считаю, что имею все, о чем только можно было мечтать, особенно дорожу любовью близких и желаю всем только радости. Хочу, чтобы скорее наступил мир, и не оставляю мысли хоть на пару месяцев поехать на Донбасс, чтобы помогать нашим бойцам восстанавливать здоровье и набираться сил для предстоящих побед! Уверена, если могу быть полезной Родине, то должна быть там!

Мария МЕЛКУМЯН.