Спасла от голода земля-кормилица

Спасла от голода земля-кормилица

«22 июня, ровно в четыре часа, Киев бомбили, нам объявили, что началась война», –поется в известной песне. А о том, что у нас, детей войны, кончилось детство, никто не говорил, мы сами это почувствовали. Вот, как я запомнила начало войны.

Мне было всего десять лет, училась в третьем классе, жили мы в Краснодаре. Было солнечное воскресное утро, я с сестрой и подружкой собралась за Кубань за палочками из камыша. Долго бродили, наслаждаясь пением птиц, красотой природы. У воды увидели много речных лилий. Хотели было нарвать, но берег оказался так заболочен, что мы испугались. Нарезали палочек из камыша и отправились домой.

Подойдя к железнодорожному мосту, увидели толпу людей у репродуктора, лица у всех скорбные, а голос Левитана вещал, что сегодня в 4 часа утра без объявления войны фашистские войска напали на нашу страну. В толпе стали переговариваться: одни утверждали, что быстро разобьем немцев, другие предсказывали затяжную войну.

Сначала вроде бы ничего не изменилось, только по утрам по улицам провожали небольшие группы людей в военкомат. У нас, правда, и провожать было некого: братьев не было, а папа – инвалид еще с первой германской. Мы даже немного завидовали сами себе. Ходили провожать соседей. Сколько народа было возле военкомата! Призывников стригли, переодевали, грузили в машины и на вокзал отправляли – все делалось очень быстро. А потом, позже, и переодевать не стали – отсылали в своей одежде. Крики, плач слышались вокруг…

Город как-то сразу опустел. Появились очереди в магазинах, брали все: соль, сахар, крупы, – прилавки мигом опустели. Хлеб отпускали по булке на человека, а потом и карточки ввели: рабочему – 500 граммов, служащим – 400, детям – 300, а остальным – 250. Но и за этим приходилось выстаивать очереди.

Каждого обязали выкопать во дворе траншею, а подвалы многоэтажных домов освобождали под бомбоубежища. Тревоги сначала были учебными, а к сентябрю стали настоящими, бомбили с самолетов. В школе прерывали уроки, и мы опускались в подвал. Вечерами час-то наблюдали, как ловили прожекторами вражеские самолеты, а потом расстреливали. Со временем по гулу стали различать вражеские и наши самолеты.

В 1942 году экзамены в четвертом выпускном классе два раза прерывала бомбежка. Приходилось опускаться в подвал, а по возвращении убирать выбитые стекла. И вот простились со школой на целый год. Год, который принес страшное время оккупации и холодную, голодную зиму…

Первые месяцы еще можно было выменять что-то из продуктов на базаре. А потом все чаще там стал появляться «Черный ворон» – машина, на которой увозили сначала вроде бы евреев, а потом стали грузить всех подряд. Нас немного выручало то, что папа ухаживал за двумя супоросными свиньями, которым с кухни отдавали остатки каши, и иногда нам удавалось их забрать. А когда свиньи опоросились, поросят подкармливали мукой. Свинью вскоре зарезали, да и поросят держали только до Рождества. А папа забрал все кишки, помыл их и повесил в сарае, чтобы вымерзли, потом варили из них похлебку. Было голодно, но в доме всегда тепло – топили заготовленными кизяками. Грелись у нас и папина сестра с ребенком, и соседка, приходилось еще и их подкармливать.

Наконец-то дождались февральского освобождения. Не могли поверить глазам, когда пришла советская армия. Потом узнали, что творили фашисты… Раскопали рвы, полные человеческих тел, многие находили родных. В подвалах обнаруживали истерзанные, изувеченные тела людей.

Началась новая жизнь. Карточки хоть и давали, но получить по ним хлеб было трудно. Очередь занимали вечером, в шесть утра пересчитывались и, получив пайку хлеба, с трудом удерживались, чтобы краюшку не отщипнуть. А продавцы, видно, как знали, обязательно делали маленький довесок. Там и на раз нечего было укусить, а пытались растянуть на всю дорогу домой.

Городское начальство, чтобы как-то спасти народ от голода, стало давать огороды всем желающим, да не по шесть соток, а по пятнадцать. Пустили два рабочих поезда по Ставропольской и Ростовской веткам. Мы взяли два огорода, с папой и сестрой обработали землю, посадили кукурузу, кабачки, фасоль, горох. А полоть уже вдвоем с сестрой ездили. Мама рано утром даст по кусочку хлеба, лук или редиску, и пока от поезда до огорода дойдем, все съедали, а потом до пяти вечера перебивались то молочаем, то молодыми побегами кукурузы. А когда появились початки, то уж были сыты. Земля-матушка кормила!

Не знаю, почему сейчас такое пренебрежение к земле, даже огороды бурьяном зарастают. Нас спасла от голода земля, и низкий ей поклон за то, что помогла выжить!

Л. М. БУТКО.

Станица Новотитаровская.