Журналистский попугай, или «Патруша хоррррроший!»

Журналистский попугай, или «Патруша хоррррроший!»

Многие жители нашей страны в 1993-2001 годах смотрели юмористическую елепередачу «Клуб Белый попугай», выходившую на каналах ОРТ, РТР и REN TV. Ее основными авторами и ведущими были Юрий Никулин, Аркадий Арканов, Григорий Горин, Эльдар Рязанов, Михаил Боярский и Левон Оганезов. Гостями клуба становились знаменитые деятели культуры и искусства: популярные телеведущие, юмористы, киноактеры и певцы.

…Но немногие знают, что клуб с аналогичным названием есть и на Кубани. Это проект главной газеты края «Кубанские новости». Клуб «колесит» по просторам родного края. Его постоянные участники-журналисты – весельчаки и балагуры – проводят заседания то в одном, то в другом районе, наперебой рассказывая смешные истории и анекдоты. И как бы ни было трудно журналистам печатных СМИ в мире политических интриг и засилья Интернета, дружеское общение коллег и веселая шутка значат многое и позволяют, отпустив пессимизм, бодрее смотреть в будущее. При этом живым атрибутом каждого заседания клуба является белый попугай.

Вот и в один из декабрьских вечеров в редакции газеты «Трибуна» роль забавной птицы сыграл попугай по имени Патрик – питомец нашего кассира Юлии Удовик. Пусть не совсем белая, но эта грациозная птица отличается, как говорится, умом и сообразительностью.

«Патруша хоррррроший…» – констатирует талантливый птах, и председатель «Клуба «Белый попугай», главный редактор газеты «Единство» Павловского района Владислав Иванович Зинченко, первый и единственный из редакторов «районок» удостоенный звания Герой Труда Кубани, открывает десятую, юбилейную творческую встречу… А ведущий тематической страницы, легендарный журналист Борис Васильевич Золотов, познавший работу и редактора «районки», и депутата ЗСК, только и успевает брать «на карандаш» разные истории, одну за другой.

Даешь ревизию в Новотитаровский колхоз!

За столом с угощениями – сплошь мэтры кубанской журналистики. Слово взял Заслуженный журналист Кубани Анатолий Макарович Цымбал. Он вспомнил интересную быль из жизни «батьки Кондрата»:

– Николай Игнатович, будучи первым секретарем райкома партии Динского района, работал на износ, даже по воскресеньям. В один из выходных надевает он кепочку, садится за руль и едет осматривать район. По пути в Новотитаровскую видит на дороге молодую женщину с ребенком. Остановился, подобрал попутчиков. А женщине так и не терпится, так ее и распирает похвастаться: «Если бы вы знали, кого везете, – высокомерно говорит она, – вы бы меня до самого дома доставили. Мой муж – главный зоотехник в колхозе, уважаемый человек! Сами понимаете: кому теленочка выпишет, кому кабанчика…». Выслушал «батька» рассказ, нахмурился, а на следующий день собрал большое совещание. Всем «досталось»! И послал ревизию в новотитаровский колхоз. В то время в Старомышастовской всеми силами строили комплекс на 7 тысяч голов телят, а тут такое… Не зря говорят: начальство надо знать в лицо!

Да, сейчас про советское время ходят всевозможные страшилки, но несмотря ни на какие трудности, жили мы тогда весело и с юморком.

Тему подхватил Владимир Анатольевич Карпов, внештатный сотрудник редакции, талантливый геофизик и изобретатель, с которым очень хорошо было в былые годы ездить на «Атамань», так как ну очень он похож на Алексея Симонова, а однажды его даже за Павла Гусева приняли, редактора «Московского комсомольца».

– Дело было в Чите, – начал рассказ Владимир Анатольевич. – Прибегает как-то наша сотрудница, Нина Петрова, этакая гром-баба, и возмущается: «Тоже мне, шишка на пустом месте! Я его еще научу, как ездить надо!».

– Да что случилось-то? – спрашиваем.

– Представляете, тут к одной калиточке «Чайка» так подлетела, что чуть женщину с малышом не сбила. А из нее профессор этакий в очках и плаще выходит, так я его от всей души пропесочила, что он зайцем от меня в дом побежал! Ну подождите, доберусь я до него! А то ишь, разошлись без партийного контроля, скоро на «Чайках» в сортиры будут ездить!

– А кто же это был-то, Нина?

– Да водитель там бегал все и меня останавливал, говорит, Матофонов какой-то…

– Нина, так это первый секретарь Читинского обкома партии!

– Не может быть…

– Может, Нина, может…

Наполеон на свадьбе

В начале 80-х годов прошлого века главными редакторами газет все еще были участники войны, солидные люди, за плечами которых – славный боевой путь и большой жизненный опыт. Но наступало время перемен, и на смену им стали приходить молодые «остроперые» коллеги. Одним из редакторов перестройки стал и Анатолий Макарович Цымбал. Вспомнил он такую историю из своей жизни:

– В то время, при Горбачеве, был «сухой» закон. И «посчастливилось» мне попасть на безалкогольную свадьбу, гостем со стороны жениха. А тут спохватились: свадьбу вести некому! «Давай, будешь ведущим», – попросила мать жениха. Согласился. Выпили гости соку и загрустили. Я стараюсь, веселю их, как могу. И тут мне один мужичок шепчет: «Ты не очень-то выступай! На свадьбу редактора «Трибуны» пригласили. Вон сидит». Смотрю, куда показал гость, и вижу: сидит за столом суровый такой человек, не веселится. «Не знаю, кто этот солидный мужчина, – говорю, – а редактор «Трибуны» – я!». «Ха-ха-ха! Ты бы еще Наполеоном представился! Скажи еще, что партийный!» – расхохотался гость.

Дальше вот что:

Через неделю иду я с руководителем одного из предприятий района по цеху, а в те времена редактор «районки» – величина значимая, член бюро райкома партии, а навстречу мне – тот знакомец со свадьбы.

– Здравствуй, Петрович, – говорит ему директор, – вот, познакомься, главный редактор «Трибуны»!

А мужичонка вдруг как покраснеет и давай приседать, как балерина…

– Да ты что, Петрович, с утра остограммился, что ли? – посуровел директор. – Указ нарушаешь! Через час – ко мне в кабинет с объяснением!

А вот так случилось… нет, не с лектором Никодимовым из «Карнавальной ночи», а с председателем-докладчиком на отчетно-выборном собрании в одном из колхозов Кубани. Об этом случае и рассказал Владислав Иванович Зинченко:

– Выступает, значит, Василий Антонович, Герой Соцтруда, в тот день с длиннющим докладом на трибуне, а там, как полагается, стакан и графинчик. Ну и пересохло горло у него, и хлебнул он из графинчика по полной! А там – чистейший самогон! «Кто же так подшутить мог?» – думает. Окинул взглядом зал и видит: в первом ряду сидят главный бухгалтер и главный зоотехник, улыбаются и подмигивают.

И так Василию Антоновичу в конце доклада весело стало, что когда лозунги произносить надо было, он все как полагается сделал, но, обернувшись, увидел, что Сталин на портрете тоже как-то весело на него смотрит и, перекрестившись, крикнул Антонович: «И тебе тоже, товарищ Сталин, спасибо за твой неустанный труд!».

А наутро – звонок из местного отделения госбезопасности. Приехал. Заходит. А там капитан такой серьезный сидит и спрашивает: «Вы в Бога верите?»

– Нет, не верю!

– А почему на собрании на портрет Сталина крестились?

– Машинально!

– Может, у вас в доме и иконы есть?

(В доме у Антоновича икона была, но жена его Дарья Устиновна, если видела, что муж идет с незнакомыми людьми, прятала ее под кровать).

И вдруг капитан начинает Антоновича спрашивать про будущий урожай и особенно про животноводство.

– Когда опороса ждете? – говорит строго.

– Да через месяц – отвечает поникший Антонович.

– А поросят у вас выписать можно?

– Конечно, товарищ капитан!

На том и порешили…

Почему рыдал Степаныч?

Тему борьбы с алкоголизмом продолжил Борис Васильевич Золотов:

– Поехал я писать очерк о Людмиле Филипповне Максимовой. Начинала она трудовую жизнь простой табачницей, выросла до директора кубанского совхоза. Приехал, разговариваем, но… не могу ей в душу влезть – стена, и все! И так заговорю, и эдак… И вдруг – прорвало! Близкую ей тему, видать, затронул, – улыбаясь, вспоминает наш краевой коллега. – И рассказала она мне вот о чем:

Идет уборка риса. А тут – беда! Звонят с полевого стана, докладывают: Степаныч, наладчик зерноуборочной техники, запил. Людмила Филипповна бегом в машину – и в поле! Забирается по лесенке на зерноустановку – и давай Степаныча чехвостить! Что ж ты, мол, эдакий выпивоха, потерпеть не мог, уборку срываешь, вся техника на счету! Слушал, слушал мужичок, вдруг склонил голову и… заплакал. Обрадовалась молодая Филипповна – вон какой у нее педагогический талант! И, довольная, приехала обратно… Но на следующий день опять звонок с жалобами на Степаныча.

– Да как же так? Он же все понял, изрыдался, бедный!

– Как же, изрыдался, – негодуют девчата. Он, бес старый, как увидел вас вчера, так на зерноустановку бутылку с самогоном поставил и тряпьем прикрыл. А машина же работает, трясется вся. «Доехала» бутылка до края, упала и разбилась. Тут-то Степаныч и заплакал…

Светлана Петровна, а мы вас знаем!

Нашему миру, увы, до совершенства и спокойствия еще очень далеко. И отправляясь нынешним летом в Крым с делегацией ветеранов Динского района, Светлана Петровна Задорощенко, спецкор «Трибуны», конечно же, несколько переживала, и была очень бдительна!

– И вот, гуляем, осматриваем достопримечательности, дышим прекрасным воздухом, любуемся сувенирами, – вспоминает Светлана Петровна, жена боевого генерала, побывавшего во многих горячих точках Советского Союза. – Подхожу я к торговцу сувенирной продукцией, спрашиваю, сколько стоит медная ступка и, посчитав, что товар слишком дорогой, собираюсь уходить. «Купите, Светлана Петровна, – говорит сувенирщик, – я вам уступлю». Я занервничала… Вглядываюсь в лицо незнакомца и пытаюсь вспомнить, где и при каких обстоятельствах могла с ним встречаться. Откуда он меня знает? Кто это – свой? Чужой? Неужели провокация!!? Но, увидев испуг на моем побледневшем лице, теперь уже забеспокоился и продавец: «Что с вами, Светлана Петровна?». «Умоляю, скажите, откуда вы меня знаете?» – выдохнула я. «Милая моя, у вас же на бейджике все написано!».

Такой вот французский

За рассказами и шутками время пролетело незаметно, и когда уже за окнами редакции начало смеркаться, а Динская расцвела предпраздничными огоньками, возник спрос на истории о самой необычной встрече Нового года. Слово взял наш редактор, Виталий Николаевич Ушков, Заслуженный журналист Кубани.

– Дело было во времена моей далекой, туманной студенческой юности, когда еще билет на автобус «Динская – Краснодар» стоил 50 копеек, – начал рассказ Виталий Николаевич. – Представьте: студенческое общежитие, все усиленно сдают последние зачеты, чтобы разъехаться по домам и встречать Новый год в кругу родных и близких.

И вот вышло же так, что 29 декабря у нашей группы филфака был последний зачет по языковому предмету. Ровно в 10 часов 30 минут, прибежав к доске предметных расписаний, лихорадочно ищу кабинет, где должен пройти зачет. Рядом студент из африканской страны тоже смотрит на расписание и что-то горячо говорит на непонятном языке, активно жестикулируя руками.

Но мне не до него. Потому что вижу, что сдача зачета пролетела мимо меня со скоростью пули. Перепутал я время – в 9.30 приходить надо было. А преподаватель на последнем занятии строго-настрого всех нас предупредил, что тот, кто не придет на зачет, будет сдавать его 31 декабря под бой Кремлевских курантов. И такая горечь меня охватила, денег осталось, чтоб только до родной Динской доехать и еще чай и черствый хлеб. Вот так и буду Новый год в полупустом общежитии встречать! И вырвался у меня из груди такой то ли стон, то ли вздох: «уи-и…си».

Вижу, замолчал мой африканский сосед, взглянул на меня испуганно, развернулся и убежал.

На следующий день вечером сижу я в своей общежитской комнате, учебник зубрю и с тоской о доме вспоминаю. Вдруг стук в дверь. На пороге трое африканских студентов стоят, и среди них тот, что со мной у доски расписание смотрел. Вот, думаю, ничего себе сюрприз… А самый старший из них, лидер их студенческого землячества, выходит на середину комнаты и говорит: «Товарич, не нада никому знать, что наша друг вчера говорила, как он нашу правительства ругал. Мы его на своем собрании разабрали, пайми, он на зачет опоздала!». И вручает мне, слегка ошалевшему от происходящего, в знак дружбы пакет с разными диковинками заморскими: и бананы там, и ананас, и кое-что погорячее. А время-то на дворе еще советское. Это потом уже, 31 декабря, на зачете, мне преподаватель разъяснил, что ругался наш африканский друг на французском, а мое «уи-и си», за «да» (так оно у парижан звучит) принял и решил, что я французский знаю, и все, что он говорил, прекрасно понял. Кстати, история моя так преподавателю понравилась, что он зачет мне автоматом поставил, а я от радости, что в Динскую на Новый год успею, заморский презент ему и оставил!

Послесловие

Конечно, чуточку грустно было прощаться членам клуба «Белый попугай», но всем читателям «Трибуны» они просили передать искренние пожелания – встретить Новый год весело и только с хорошим настроением! А еще просили беречь родную газету, в судьбе которой отразилась вся история Динского района и жизнь простых динчан многих поколений, переживших и коллективизацию, и Великую Отечественную войну, и оттепель, и миролюбивый застой, и перестройку с лихими 90-ми, и возрождение новой России! «Непременно приедем к вам еще раз», – сказали они «трибуновцам», – а уж на 100-летний юбилей газеты – обязательно!».

 Светлана БОНДАРЕВА. Фото автора.