Динчанам посвящается…

В предлагаемой сегодня читателям подборке – сочинения разных лет. Так, «Моей станице» почти полстолетия, а «Былого свет» и ряд других – плоды века нынешнего.

Печататься начал рано. И вначале это были газетные публикации. Еще шестиклассником в «Трибуну» меня привел старший брат Петр, поддерживавший дружеские отношения со многими трибуновцами, – песни композитора Петра Резника уже тогда знали по всей Кубани. Помню старое здание редакции на углу Комсомольской и Пролетарской, помню заслуженных динских журналистов Крестьянинова, Рыжкова, Черныша, Терновых… Я страстно любил спорт, и за первым интервью они отправили меня в ДСО «Урожай», где верховодили бывшие футболисты Шищенко и Ткаченко. На удивление они не «отфутболили» самонадеянного пацана, а серьезно отнеслись ко мне, как к настоящему корреспонденту. Это потом понял, что рекомендательный звонок из редакции все-таки был. В итоге появилась первая заметка, а за ней еще и еще…

После армейской службы работал в динской типографии (ручной набор). Наставницей ко мне определили Таисию Ивановну Соломко. Она тогда верстала газету «Трибуна», была отличным мастером своего дела и потому имела моральное право делать внушения ответсекретарю, не сосчитавшему как следует строчки. Именно в этот период в районке впервые появились мои стихи, а вернее, тексты для песен. В нашей семье любили русское народное, украинское и кубанское казачье творчество. Собиранием фольклора занимался брат Петр. Отсюда появилась, окрепла и моя увлеченность сочинять так, чтобы это, по возможности, пелось. Брат был первым строгим редактором, пристрастным критиком моих «опусов». В «Трибуне» они публиковались периодически под общей рубрикой «По мотивам казачьих песен». Впоследствии часть из них, а также более поздних текстов, были положены на музыку кубанскими композиторами, публиковались в нотных изданиях, исполняются народными творческими коллективами Кубани.

Главным своим учителем считаю нашу отечественную литературу – классическую прежде всего. Очень близка поэзия Шевченко, Кольцова, Есенина, Рубцова, Фатьянова, проза писателей, группировавшихся вокруг журнала «Наш современник». Их тогда еще называли «деревенщиками» и «почвенниками». Правильнее сказать, они были патриотами земли русской.

О «Трибуне», о журналистском коллективе остались самые добрые воспоминания. Редактор В. Ольховский, сотрудники Р. Голубев, И. Земляной, В. Калинин и другие – настоящие профессионалы, люди с творческой жилкой. Начинающего газетчика, каким я был в ту пору, они опекали, помогали словом и делом. Кстати, с «Трибуной» связаны и еще два дорогих в моих воспоминаниях имени – из нашего класса динской четвертой школы вышли сразу три журналиста. Кроме меня, это Лариса Новосельская (Карабут) и Женя (Евгений Романович) Каяцкий. По-разному сложились наши судьбы, но работа со словом для каждого стала определяющей на всю жизнь.

Наряду с периодом работы в штате «Трибуны» потрудился в нескольких районных изданиях края, был собственным корреспондентом газеты «Кубанские новости». Несколько лет вместе с женой, поэтессой Татьяной Зориной выпускал в свет частную региональную литературную газету православной направленности. Издал краеведческую книжку, посвященную трагедии Михизеевой Поляны – Кубанской Хатыни.

Отрадно, что и сегодняшняя «Трибуна» интересная, информационно насыщенная, имеет свое лицо неординарное. Газета, где есть что почитать и над чем подумать.

Владимир РЕЗНИК.

 

Русское слово

Летом, зимой ли по жизни  ведомый,

В холод потерь или чувственный зной

Что бы я делал без русского дома?

Что бы я значил без речи родной?

Русское слово, ты тверже алмаза,

Русское слово, ты жарче огня:

В мудрых беседах и меди приказа,

В песне народной растило меня.

В свете радости, в сумерках грусти,

Я молюсь на сторонку свою:

Говорю я и мыслю по-русски,

Я по-русски живу и пою.

Ни при какой самой злой непогоде

Даже представить себе  не могу,

Что со святою водою колодец –

Слово родное я не сберегу.

Русское слово – ты предков святыня,

Нашей истории слава и боль,

Русское слово – любовь берегини,

Правды и Веры духовная соль.

В свете радости, в сумерках грусти,

Я молюсь на сторонку свою:

Говорю я и мыслю по-русски,

Я по-русски живу и пою.

  

Моя станица

Не смолкает до рассвета

Гул рабочий тракторов.

Жарко нынешнее лето

У кубанских берегов.

За околицей пшеница

Шумной плещется волной,

И моя стоит станица

Островком в дали степной.

Из-за речки наплывает

Кипень белая садов.

И станицу укрывает

От хмельных степных ветров.

Разрослась моя станица,

Вся в строительных лесах.

Рядом с полем колосистым –

Заводские корпуса.

Не смолкает до рассвета

Гул рабочий тракторов,

Жарко нынешнее лето

У кубанских берегов.

Здесь динчан родные лица

И родительский порог.

Здесь Динской зовут станицу –

Милый сердцу островок.

 

 Былого свет

На склоне лет не надо вин и злата,

А доведись жизнь заново начать –

Вернулся снова б я в родную хату,

Чтобы гармонь отцову услыхать.

В турлучной хате, крытой черепицей,

Царил уют и мира благодать.

Гордился б я своей родной станицей

И слушал песни, что нам пела мать.

К чужим краям и весям поостывший,

Я не жалел бы благодарных слов

Для Родины, взрастившей и вскормившей,

Для дорогих, любимых земляков.

В святом углу иконки дивный светоч,

В саду цветущих яблонь хоровод:

Что в прошлом мило – многая бы Лета,

Да этих лет никто нам не вернет.

 

Городок

Городок древнерусский,

Синей лентой река.

Здесь по улицам узким

Протекают века.

За рекой величавой

Заливные луга:

И в тревоге, и в славе

Ты мне, Русь, дорога.

Травы ровно по плечи,

Хоть бери и коси…

Городок, словно вечность,

В самом центре Руси.

В городке том обитель…

Так доверься ж судьбе,

И Задонский святитель

Путь укажет тебе.

И понятною станет

Простота мудрых слов,

Труд людей его чутких,

Свет его куполов.

Колокольные звоны,

Монастырский приют…

А над батюшкой Доном

Птицы вольно плывут.