В предлагаемой сегодня читателям подборке – сочинения разных лет. Так, «Моей станице» почти полстолетия, а «Былого свет» и ряд других – плоды века нынешнего.
Печататься начал рано. И вначале это были газетные публикации. Еще шестиклассником в «Трибуну» меня привел старший брат Петр, поддерживавший дружеские отношения со многими трибуновцами, – песни композитора Петра Резника уже тогда знали по всей Кубани. Помню старое здание редакции на углу Комсомольской и Пролетарской, помню заслуженных динских журналистов Крестьянинова, Рыжкова, Черныша, Терновых… Я страстно любил спорт, и за первым интервью они отправили меня в ДСО «Урожай», где верховодили бывшие футболисты Шищенко и Ткаченко. На удивление они не «отфутболили» самонадеянного пацана, а серьезно отнеслись ко мне, как к настоящему корреспонденту. Это потом понял, что рекомендательный звонок из редакции все-таки был. В итоге появилась первая заметка, а за ней еще и еще…
После армейской службы работал в динской типографии (ручной набор). Наставницей ко мне определили Таисию Ивановну Соломко. Она тогда верстала газету «Трибуна», была отличным мастером своего дела и потому имела моральное право делать внушения ответсекретарю, не сосчитавшему как следует строчки. Именно в этот период в районке впервые появились мои стихи, а вернее, тексты для песен. В нашей семье любили русское народное, украинское и кубанское казачье творчество. Собиранием фольклора занимался брат Петр. Отсюда появилась, окрепла и моя увлеченность сочинять так, чтобы это, по возможности, пелось. Брат был первым строгим редактором, пристрастным критиком моих «опусов». В «Трибуне» они публиковались периодически под общей рубрикой «По мотивам казачьих песен». Впоследствии часть из них, а также более поздних текстов, были положены на музыку кубанскими композиторами, публиковались в нотных изданиях, исполняются народными творческими коллективами Кубани.
Главным своим учителем считаю нашу отечественную литературу – классическую прежде всего. Очень близка поэзия Шевченко, Кольцова, Есенина, Рубцова, Фатьянова, проза писателей, группировавшихся вокруг журнала «Наш современник». Их тогда еще называли «деревенщиками» и «почвенниками». Правильнее сказать, они были патриотами земли русской.
О «Трибуне», о журналистском коллективе остались самые добрые воспоминания. Редактор В. Ольховский, сотрудники Р. Голубев, И. Земляной, В. Калинин и другие – настоящие профессионалы, люди с творческой жилкой. Начинающего газетчика, каким я был в ту пору, они опекали, помогали словом и делом. Кстати, с «Трибуной» связаны и еще два дорогих в моих воспоминаниях имени – из нашего класса динской четвертой школы вышли сразу три журналиста. Кроме меня, это Лариса Новосельская (Карабут) и Женя (Евгений Романович) Каяцкий. По-разному сложились наши судьбы, но работа со словом для каждого стала определяющей на всю жизнь.
Наряду с периодом работы в штате «Трибуны» потрудился в нескольких районных изданиях края, был собственным корреспондентом газеты «Кубанские новости». Несколько лет вместе с женой, поэтессой Татьяной Зориной выпускал в свет частную региональную литературную газету православной направленности. Издал краеведческую книжку, посвященную трагедии Михизеевой Поляны – Кубанской Хатыни.
Отрадно, что и сегодняшняя «Трибуна» интересная, информационно насыщенная, имеет свое лицо неординарное. Газета, где есть что почитать и над чем подумать.
Владимир РЕЗНИК.
Русское слово
Летом, зимой ли по жизни ведомый,
В холод потерь или чувственный зной
Что бы я делал без русского дома?
Что бы я значил без речи родной?
Русское слово, ты тверже алмаза,
Русское слово, ты жарче огня:
В мудрых беседах и меди приказа,
В песне народной растило меня.
В свете радости, в сумерках грусти,
Я молюсь на сторонку свою:
Говорю я и мыслю по-русски,
Я по-русски живу и пою.
Ни при какой самой злой непогоде
Даже представить себе не могу,
Что со святою водою колодец –
Слово родное я не сберегу.
Русское слово – ты предков святыня,
Нашей истории слава и боль,
Русское слово – любовь берегини,
Правды и Веры духовная соль.
В свете радости, в сумерках грусти,
Я молюсь на сторонку свою:
Говорю я и мыслю по-русски,
Я по-русски живу и пою.
Моя станица
Не смолкает до рассвета
Гул рабочий тракторов.
Жарко нынешнее лето
У кубанских берегов.
За околицей пшеница
Шумной плещется волной,
И моя стоит станица
Островком в дали степной.
Из-за речки наплывает
Кипень белая садов.
И станицу укрывает
От хмельных степных ветров.
Разрослась моя станица,
Вся в строительных лесах.
Рядом с полем колосистым –
Заводские корпуса.
Не смолкает до рассвета
Гул рабочий тракторов,
Жарко нынешнее лето
У кубанских берегов.
Здесь динчан родные лица
И родительский порог.
Здесь Динской зовут станицу –
Милый сердцу островок.
Былого свет
На склоне лет не надо вин и злата,
А доведись жизнь заново начать –
Вернулся снова б я в родную хату,
Чтобы гармонь отцову услыхать.
В турлучной хате, крытой черепицей,
Царил уют и мира благодать.
Гордился б я своей родной станицей
И слушал песни, что нам пела мать.
К чужим краям и весям поостывший,
Я не жалел бы благодарных слов
Для Родины, взрастившей и вскормившей,
Для дорогих, любимых земляков.
В святом углу иконки дивный светоч,
В саду цветущих яблонь хоровод:
Что в прошлом мило – многая бы Лета,
Да этих лет никто нам не вернет.
Городок
Городок древнерусский,
Синей лентой река.
Здесь по улицам узким
Протекают века.
За рекой величавой
Заливные луга:
И в тревоге, и в славе
Ты мне, Русь, дорога.
Травы ровно по плечи,
Хоть бери и коси…
Городок, словно вечность,
В самом центре Руси.
В городке том обитель…
Так доверься ж судьбе,
И Задонский святитель
Путь укажет тебе.
И понятною станет
Простота мудрых слов,
Труд людей его чутких,
Свет его куполов.
Колокольные звоны,
Монастырский приют…
А над батюшкой Доном
Птицы вольно плывут.
Читайте другие материалы рубрики: Время и люди, Общество