«Марафон» из прошлого

«Марафон» из прошлого

Это письмо на 13-ти страницах из школьной тетради ждало меня на рабочем столе.

К нему была приложена ксерокопия зарисовки с фотографией молодой женщины. Сразу вспомнилось задание редакции и беседа с этим необыкновенным человеком. Но что в письме?..

Прочла раз, второй. Стало не по себе, почувствовала, как учащенно забилось сердце…

Мама

«Она – инвалид детства (ДЦП). Тем не менее, получила образование, работала бухгалтером, вышла замуж, родила и воспитала двоих детей. В 38 овдовела, а сейчас ей 56 лет. Годы и заболевание делают свое: руки и ноги ослабли, ей стало тяжело. Мы с мужем решили, что будет лучше, если она станет жить с нами. Мама согласилась. У нас двое детей: младшему – 5 лет, а дочери – 9, она помощница.

Чтобы помочь нам со строительством дома (до этого мы жили в 1-комнатной квартире родственников мужа), мама продала свою квартиру. В дом провели отопление, свет, воду, выполнили всю внутреннюю отделку. А в ипотеку взяли самую дешевую однокомнатную квартиру на пятом этаже (определенную сумму мне занял брат плюс материнский капитал).

А тут случилась беда. Мама сломала шейку бедра. После операции она несколько месяцев была «привязана» к кровати. Врачи говорили, что она вообще больше не встанет. Я поменяла работу, чтобы было время ухаживать за мамой. Помогали моя тетя, свекровь, невестка…

Новый дом, но нет радости в нем

Мужа как подменили. За два года он пристрастился к наркотикам и спиртному. Появились серьезные проблемы с работой. Пошел по шабашкам, но, как он говорил, его часто «кидали» с оплатой, домой денег не приносил. Все чаще и чаще стал устраивать скандалы, в присутствии детей оскорблял, унижал и меня, и маму. Стал поднимать на меня руку. Нередко издевался всю ночь, до самого утра, а мне рано идти на работу… Мало того, стал проявлять склонность к суициду. В нормальном состоянии говорил, что ничего не помнит, в том числе и своих попыток повеситься, просил понять его, жаловался на раздвоение личности.

Пыталась ему помочь, несколько раз лечился в клинике, но наркотики и алкоголь оказались сильнее.

Сквозь розовые очки

Разговоры со свекровью оказывались бесполезными. Она никак не хотела снимать «розовые очки»: «Мой сын – святой, не алкаш, не наркоман…» И это в то время, когда в клинике ей объясняли обратное. Я понимаю, это ее ребенок и она не хочет самой себе признаться в самом страшном. Но это не только ее беда, рядом страдают люди, которые живут с ним, дети. Да и сам он страдает. Одному ему со своей бедой не справиться. Нужна помощь профессионалов и близких людей. В первую очередь, конечно же, матери…

Вот такая любовь…

Наша жизнь стала невыносимой. Я подала на развод, на алименты и была вынуждена с детьми и матерью перебраться в 1-комнатную квартиру на 5-й этаж. Шли суды, а он был в запоях. Когда очнулся, оказался один в большом пустом доме. Стало страшно и скучно – «некому мозги выносить». А мы стали привыкать к новой жизни.

Брат помог обустроить квартиру. Установил новую встроенную мебель с трансформерами-шкафами, у детей – отдельные спальные места, стол для занятий, шкаф, полки, ящики для игрушек. У нас много детской литературы, приставка, ноутбук, велосипеды, ролики. Когда к нам пришли представители органов опеки по правам несовершеннолетних и увидели условия проживания, не стали скрывать удивления и причину своего визита – муж подал заявление о лишении меня родительских прав.

Наверное, строить козни для него больше, чем удовольствие, ему постоянно хочется мне досадить. Забрал сына, отвел его к своим родственникам и пригрозил, что я его больше не увижу. Пришлось обратиться к правосудию, и по решению суда (во время которого муж всячески поливал меня грязью) место жительства ребенка было определено со мной. Два раза в неделю муж забирал малыша к себе, но сам с ним не занимался, отдавал родственникам. Нам не давал покоя. Стал приходить по ночам под дверь квартиры, кричать, стучать, материться, намеренно покорежил машину. Преграждая путь на улице, обзывал меня последними словами, угрожал, требуя, чтобы никому ничего не рассказывала, и при этом говорил, что любит меня: «Если не будешь моей, не будешь ничьей». Пыталась не отвечать на его звонки, тогда он приходил домой и грозился «сломать руки, чтобы не смогла ничего делать».

Не имею права его не впускать

По закону четвертая часть в однокомнатной квартире, где я сейчас проживаю с мамой и детьми, принадлежит мужу. Он заявился и сказал, что будет здесь жить. Все началось со скандала. Он стал вытаскивать из комнаты мамину кровать со словами: «Твое место на параше…» Сыну говорил, обзывая меня, как обзывают самых падших женщин: «…такая нам не нужна, мы найдем другую, хорошую». Когда мама попыталась пройти к своей кровати (которую он так и не смог вытащить, потому что вся мебель встроенная), он пнул ее, и она упала вместе с ходунками на больную ногу со вставленным штифтом. До приезда «скорой» он успел собрать своих родственников, которые, обвиняя меня во всех смертных грехах, стали утверждать, что мама упала сама и якобы бабушка «лично» видела. Эту сцену застал врач приехавшей скорой помощи. Он сочувственно посмотрел на меня и сказал, что свидетелем быть не может.

Позвонила брату. Когда он приехал, бывший муж стал провоцировать драку. Ему это удалось, так как брат не выдержал оскорблений в наш с мамой адрес. Я умоляла брата не трогать его, у него же самого маленький сынишка, и не стоит «садиться в тюрьму» из-за такого куска дерьма. Но драка прекратилась только после приезда полицейских…

Еще до этого случая я обращалась в полицию, чтобы хоть имели в виду, что есть такая семья, у которой проблемы.

В нашем прежнем доме бывший муж устраивает пьянки-гулянки, хотя раздела имущества еще не было. Выгнал нас оттуда, теперь в квартире не дает покоя, козыряя тем, что в ней ¼ – его, и он имеет право здесь проживать.

Страшно становится жить

Получается, у него везде права, а где же тогда наши? Я работаю, у меня на иждивении двое маленьких детей, мама-инвалид. Учусь заочно в КубГУ, успешно сдаю сессии. Из-за этих проблем не хочется бросать учебу, но столько времени и сил уходит на суды! Решения выносятся, процесс движется, а покоя нет. Наоборот, обстановка все сильнее угнетается и страшнее становится жить. Я боюсь умереть не из-за того, что мне страшно, а из-за детей и мамы. Что будет с ними?»

«Я не знаю, кого просить о помощи»

Далее – подпись и номер телефона. Конечно же, мы созвонились и встретились. Если прежде об этой молодой, работящей, целеустремленной женщине писали в пример другим, то сегодня она пишет сама. Уставшая от преследований бывшего супруга, бесконечных судебных разбирательств, пишет о том, как легко разрушить счастье, растерять чувства, лишиться мира и покоя в семье и в душах. Ее жизнь превратилась в многотрудный марафон, до финиша которого еще надо дойти…

Любовь ТРОЦКАЯ.

От редакции.

Понимая, что ситуация, в которой оказалась женщина, может угрожать жизни и здоровью не только ее, но и детей, мы обратились с просьбой о помощи в прокуратуру Динского района. Очень надеемся, что Р. П. Сокол, прокурор района, не останется равнодушным к тому, что происходит.