Сима Иванов. Встречи с челюскинцами

Сима Иванов. Встречи с челюскинцами

Челюскинцы показали непревзойденный образец стойкости, мужества и дисциплины, выдержали экзамен. «Мы на льду, – напоминал Шмидт челюскинцам в стенгазете «Не сдадимся!», – но и здесь мы граждане великого Советского Союза, мы и здесь высоко держим знамя Республики Советов».

Высшая степень отличия

В радиобригаду входило восемь человек, из них 5 апреля 1934 года были вывезены гидрохимик Параскева Лобза и ихтиолог Анна Сушкина, 7 апреля на самолете Каманина улетели зоолог Владимир Стаханов и радист Владимир Иванюк. Оставались на льдине писатель Сергей Семенов, радисты Петр Новицкий, Эрнест Кренкель и наш знаменитый земляк, динчанин Серафим Иванов.

10 и 11 апреля были большими днями на авиалинии Ванкарем – лагерь Шмидта. Слепнев вывозит из лагеря пять человек. Молоков и Каманин соревнуются в отваге. Они почти беспрерывно в воздухе. И с каждым возвращением машины новая партия челюскинцев оказывается в Ванкареме. К вечеру 11 апреля в лагере осталось всего лишь 28 человек. Утром 12 апреля Молоков вернулся из лагеря с новой партией челюскинцев. 12 апреля Молоковым, Водопьяновым, Каманиным и Дорониным было вывезено 22 человека. В лагере оставалась последняя шестерка.

Погода продержалась еще день, и последняя шестерка отважных была доставлена на материк. И только оставшийся среди льдов свидетель настойчивости и упорства челюскинцев и отваги наших героев-летчиков – красный советский флаг – продолжал показывать движущуюся во льдах точку, за которой с тревогой в течение двух месяцев следил весь мир.

Были направлены телеграммы в ЦК ВКП(б) – товарищу Сталину, СНК СССР – товарищу  Молотову: «Правительственная комиссия по оказанию помощи участникам экспедиции О. Ю. Шмидта и команде погибшего судна «Челюскин» рапортует ЦК ВКП(б) и Совету народных комиссаров
Союза ССР об окончании операции по спасению челюскинцев. Спасение челюскинцев является самым героическим подвигом нашей советской авиации. Советская авиация победила. Наши люди на наших машинах доказали всему миру высокий уровень авиационной техники и высокое качество пилотажа. Подвергаясь громадным опасностям, рискуя жизнью, они вели самолеты к намеченной цели и этой цели с успехом добились. Лагерь челюскинцев в Ледовитом океане больше не существует. Операция по спасению челюскинцев закончена».

На Чукотку пришла ответная правительственная радиограмма. В ней сообщалось, что в нашей стране «устанавливается высшая степень отличия, связанного с проявлением подвига, – звание Героя Советского Союза». Первыми Героями стали семь летчиков, участвовавших в спасении челюскинцев: А. Ляпидевский, С. Леваневский, В. Молоков, В. Каманин, М. Слепнев, М. Водопьянов, И. Доронин. Бортмеханики были награждены орденом Ленина, а все челюскинцы – орденом Красной Звезды.

Сталин, Молотов, Ворошилов, Куйбышев, Жданов прислали «молнию» семерке летчиков: «Восхищены вашей героической работой по спасению челюскинцев. Гордимся вашей победой над силами стихии. Рады, что вы оправдали лучшие надежды страны и оказались достойными сынами нашей великой Родины».

Виктор Гуревич и Александр Погосов вспоминают

Руководителю ветеранов-челюскинцев Виктору Евсеевичу Гуревичу я очень благодарна за организацию записи на магнитофонную ленту воспоминаний челюскинцев-москвичей, знавших нашего С. А. Иванова. Виктор Евсеевич – один из организаторов ежегодных традиционных встреч челюскинцев, членов их семей 13 февраля в Москве. В этот день они отмечают дату гибели «Челюскина». Он дал мне новые адреса, книги, фотографии. На одной из фотографий написал: «Землякам нашего товарища по экспедиции на «Челюскине» Серафима Александровича Иванова. Спасибо вам, товарищи, что чтите память Симы, отдавшего жизнь в борьбе за освоение Арктики.

г. Москва 28 августа 1989 г.».

В Москве в гостях у Александра Эрвандовича Погосова я знакомлюсь с его архивом. «Сима на «Челюскине» в 1933 году ехал зимовать на остров Врангеля. Мы были пассажирами на этом пароходе. Но Арктика распорядилась нашей судьбой по-своему. «Челюскин» не смог пробить толщу льда, и мы вынуждены были проплыть мимо нашей базы. Сима еще на корабле предложил свои услуги радисту Эрнсту Кренкелю, который сделал его своим помощником. После гибели «Челюскина» Сима Иванов продолжал помогать Кренкелю», – вспоминал Александр Эрвандович.

Взяв в руки бережно сохраненную подшивку газеты «Правда» за 1934 год с материалами «Героический поход», он листает ее и продолжает:

– Посмотрите на этот фотомонтаж «Последняя шестерка». В центре пятиконечной звезды фотопортрет А. Н. Боброва, он был назначен руководителем экспедиции после отправки на материк больного О. Ю. Шмидта, а по углам капитан «Челюскина» В. И. Воронин, боцман А. А. Загорский, я – комендант ледового лагеря, радисты С. А. Иванов и Э. Т. Кренкель.

13 апреля я с Ворониным улетал на самолете Молокова, двое – с Каманиным, Сима и Эрнст – с Водопьяновым. Через 40 минут мы были в Ванкареме. Сколько радости! Все челюскинцы освобождены из ледового плена. Вот тогда Серафим Иванов и познакомился с Водопьяновым, позже стал его бортрадистом. Они на Северный полюс высаживали группу папанинцев. И второй раз пришлось пролетать ему с Водопьяновым над Северным полюсом, когда искали пропавший экипаж Леваневского.

Прощаясь, Александр Эрвандович обещал мне записать для музея свои воспоминания о С. А. Иванове. Обещание выполнил, прислал письмо.

Письмо

«Уважаемая Таисия Алексеевна Чекрыгина!

Извините за опоздание с ответом. На то были причины. Долго был лишен возможности владеть правой рукой. Теперь коротко о Серафиме Иванове. Он был в группе полярников, едущих зимовать на остров Врангеля. Мы были пассажирами на пароходе «Челюскин». После гибели «Челюскина» нас называли врангелевцами. Сима, как мы его звали, был человек открытой души, доброжелательный, хороший товарищ. Он ехал на полярную станцию радистом, а я был его механиком. Он был радистом очень высокого класса, добровольно предложил помощь еще на корабле Эрнсту Кренкелю. Когда тот увидел, какой он великолепный радист, то практически сделал его своим помощником. После гибели «Челюскина» Сима продолжал помогать Эрнсту Теодоровичу, ибо поток правительственных телеграмм был очень велик, и дежурили круглыми сутками. Когда же мне как начальнику аэродрома дали список со всеми челюскинцами, который устанавливал порядок отправки из лагеря Шмидта людей, Иванов был в этом списке в числе последней шестерки. Отправляли на берег 13 апреля 1934 года. Тогда по моей просьбе к нам одновременно прилетели три самолета, чтобы забрать сразу всех, тем более что наш последний тринадцатый аэродром лопнул по диагонали, и трещина медленно расширялась. Я очень внимательно следил за ее состоянием и решил дать команду сигналом с аэродрома: «Принимаю!» А сам решил, что если трещина очень широко расширится, я выложу на аэродроме крест, что для самолетов обозначает «аэродром закрыт и не принимает». Но все обошлось, к нашему счастью, благополучно. Трещина была в пределах допуска. Все три самолета я принял и всех пятерых челюскинцев отправил. Сам я улетел с капитаном Ворониным с летчиком Молоковым. На этом существование лагеря Шмидта закончилось. Все челюскинцы были вывезены.

После этого Сима Иванов работал в полярной авиации, готовился к полету на Северный полюс в экипаже Водопьянова, участвовал в высадке папанинской четверки на первую дрейфующую станцию «Северный полюс». Дальше, при втором возвращении с полюса, Сима заболел. Как потом выяснилось, у него был менингит. На подходах к Москве его направили в больницу, и я о нем узнал только то, что он умер.

Вот коротко все то, что я знаю о хорошем человеке и товарище, о замечательном радисте Серафиме Александровиче Иванове».

Боцман Загорский и Борис Могилевич

Не забыть мне и встречу в августе 1989 года с бывшим боцманом на «Челюскине» Анатолием Александровичем Загорским. Ему было 92 года. Я знала, что здоровье у него слабое, но решила потревожить пожилого человека: быть может, что-то расскажет. И он с удовольствием отвечал на мои вопросы, хорошо помнил нашего Серафима Александровича Иванова, поход «Челюскина», гибель судна, жизнь на льдине два месяца, особенно день 13 апреля 1934 года, когда их последнюю шестерку челюскинцев увозили наши летчики.

Вот что об Анатолии Александровиче писал Зиновий Михайлович Каневский в книге «Льды и судьбы»: «В самые последние мгновения боцман Загорский несколькими ловкими ударами топора успел перебить тросы, стягивавшие бревна разборного жилого дома, который находился на верхней палубе. Уже после гибели судна, когда в широкой полынье, оставшейся на месте «Челюскина», начали появляться всплывшие бревна, доски и другие деревянные предметы, моряки стали вылавливать их баграми и сооружать из них просторный барак, заметно облегчивший людям жизнь на льдине. А вот завхоз экспедиции Борис Могилевич замешкался, был сбит сорвавшейся с креплений тяжелой бочкой и ушел в пучину вместе с судном».

В Москве у Анны Ивановны Рудас, уборщицы на «Челюскине», в ее квартире 22 на улице Петра Лаврова, 10, я неожиданно увидела портрет Бориса Могилевича.

– Это чей портрет? – спрашиваю.

– Моего мужа, единственного члена команды «Челюскина», трагически погибшего при высадке на льдину экипажа тонувшего парохода, – слышу в ответ.

Такого портрета не оказалось даже в музее Арктики и Антарктики, где я несколько дней искала материалы, связанные с Серафимом Ивановым. Работники музея позже благодарили меня за новый экспонат и знакомство с женой Бориса Могилевича и их сыном Борисом.

Эрнст Кренкель о Симе

Иду по улице Чаплыгина, подхожу к дому № 1. На фоне радиоволн – барельеф знакомого лица: «В этом доме с 1930 по 1971 годы жил известный полярный исследователь, Герой Советского Союза Эрнст Теодорович Кренкель». Беседую с сыном знаменитого радиста. Теодор Кренкель подарил мне книги отца «Наш Кренкель» и «RAEM – мои позывные», подписал последнюю: «Районному историко-краеведческому музею станицы Динской – с наилучшими пожеланиями на память об отце и советских полярниках. 27.08.89 г.».

Открываем эту книгу и читаем строчки о нашем земляке: «В радиорубке «Челюскина» собралась неплохая компания. Самый младший – Серафим Александрович Иванов, которого иначе как Симочка никто и не называл. Несмотря на свою молодость (Симочке было 24 года), он уже успел не только отслужить срочную службу на Черноморском флоте, но и побывать в Арктике. Симочка не был нашим коренным кадром. Он направлялся радистом на остров Врангеля, но, будучи человеком трудолюбивым, естественно, не желал сидеть без дела и помогал нам как мог. Одной из наших задач была доставка зимовщиков на остров Врангеля. На этом острове располагалась маленькая полярная станция с тяжелыми условиями работы, одна из самых далеких и труднодоступных станций. В течение
5 лет там живут полярники, которых никак не может сменить новая группа, никак не пробиться к острову из-за сложившейся ледовой обстановки».

Таисия ЧЕКРЫГИНА.

Основатель историко-краеведческого музея станицы Динской.

(Продолжение следует).