Маргарита Коляда: «Папа сделал мою душу крылатой»

Маргарита Коляда: «Папа сделал мою душу крылатой»

Ежегодно 27 марта отмечается международный профессиональный праздник служителей театра. Этот день установлен в 1961 году и традиционно проходит под девизом: «Театр как средство взаимопонимания и укрепления мира между народами».

Да, актерская профессия непростая и многогранная. Погрузившись в нее однажды, ты не сможешь с ней расстаться никогда. В этом смогла убедиться и наша талантливая динчанка Маргарита Коляда, учитель истории, актриса театра, режиссер, активный участник культурных мероприятий, член Динского творческого объединения «Крокус».

– Маргарита, расскажите о себе, где и как проходило детство?

– Родилась я в 1993 году в Архангельске, городе на Северной Двине. Мама Татьяна Юрьевна работала учительницей немецкого языка, а папа Виталий Иванович – спасателем-водолазом. Когда в 1995 году стало разваливаться Северное морское пароходство, и отцу больше негде было служить, родители приняли решение переехать на Кубань, где когда-то прошло детство отца. Обосновались в станице Динской. Через время мама стала учителем начальных классов в 4 школе, а папа поступил на службу в МЧС «Кубань-СПАС» на должность спасателя (старшины водолазной станции) и через год стал главным водолазным специалистом.

Здесь, в Динской, я и училась в СОШ № 4, а после ее окончания стала студенткой Кубанского государственного университета (КубГУ), где получила профессию историка. Защитив диплом, работала в одной из краснодарских школ учителем истории.

С родителями Татьяной Юрьевной и Виталием Ивановичем, г. Архангельск, 1994 год.

– Интересно, а как начинался путь к театру?

– Думаю, такой ход вещей был закономерен и даже, пожалуй, неизбежен. Мама – талантливый педагог и массовик-затейник.
У папы и профессия была романтическая, да и сам склад характера тоже. Оба очень разносторонние. Они страстно и беззаветно любили выбранные профессии, с удовольствием катались на лыжах и ходили в горы, любили литературу и музыку, а главное, оба «болели» танцами. Занимались в сильнейших любительских танцевальных коллективах Архангельска. Мама – в ансамбле народного танца «Плясовуха», а папа – в ансамбле бальных танцев «Бриз».

В доме постоянно веяло творчеством, и меня окружала масса интересных предметов: прекрасные вещи, сшитые, сплетенные или вышитые мамой, точные копии моделей военных самолетов, что собирал отец, и даже замечательный парусник, который он создал своими руками еще в 15 лет. Повсюду были пластинки, а позднее и диски с шедеврами музыки и кино, географические карты и книги, книги… целая семейная библиотека! Приключенческая, историческая и научно-фантастическая литература, коллекция журналов «Техника молодежи» и об искусстве, театре и балете! Многие из этих книг вечерами читались вслух, а после велись оживленные интереснейшие дискуссии. Так и по сей день это у нас называется «Вечера семейных читок». Кроме того, родители и сами были мастера сочинять для меня чудесные сказочные истории, в которые
мы потом играли. В доме до сих пор бережно хранятся медали деда, отца папы, фронтовика Ивана Федотовича, его фотография из победного 45-го.

Виталий Коляда в тяжелом водолазном снаряжении (трехболтовке) для больших глубин (до 60 м).

В семь лет родители отвели меня в Детскую школу искусств, где я училась играть на аккордеоне у замечательного педагога Валентина Николаевича Гусева. Тогда же родители стали возить меня в театры. Таким образом, мои увлечения и убеждения имеют совершенно твердую и понятную почву. Я росла в атмосфере тепла, творчества, увлеченности и незыблемого патриотизма.

– Ну а все-таки, почему Вы расстались с профессией учителя истории?

– Собственно говоря, никакого расставания не было. И история, и театр всегда были со мной лет с двенадцати. И когда в 8-м классе стоял вопрос выбора, готовилась поступать и туда, и туда. Но уже при обучении на историческом факультете стало понятно: театр меня не отпустит. Как очевидно и обратное: если бы я выбрала театральное искусство, история меня не отпустила бы точно так же! Было ясно: надо их как-то объединить в своей жизни. Но как?

Ответ пришел во время работы в школе, когда вокруг меня стихийно образовалось неофициальное объединение из тридцати учеников от 7-го до 11-го классов, с которыми мы поставили два театрализованных представления под названием «Искусство в Великой Отечественной войне», которое впечатлило школьное руководство. И тогда я поняла, что должна создать свою собственную юношескую театральную студию или кружок, где мы бы ставили спектакли на военно-патриотические и широкие исторические темы. Доработала год и уехала в Москву получать актерское образование. Окончила Институт театрального искусства им. П. М. Ершова, факультет театральной режиссуры и актерского мастерства, курс Александра Владимировича Гребенкина. Одновременно прошла курсы «Преподавателя театральных дисциплин», с чем и вернулась домой. На данный момент работаю в городе Краснодаре по полученной профессии.

– Занятие театральным искусством – это тяжелый, но увлекательный процесс. Кто те люди, которые очень сильно повлияли на Вас?

– Безусловно, люди, повлиявшие на мой выбор, – это в первую очередь родители. Но дело не в том, что они специально готовили меня в актеры театра, нет. Все произошло само собой, потому что родители, как высокоинтеллектуальные люди, сами многим увлекались, включая и театр. Они просто показали мне множество путей в жизни собственным примером. И в какой-то момент мягко и почти незаметно ко мне пришли три кита моей жизни: история, литература и театр.

Когда я перешла в 6-й класс, в станице Динской появилась театральная студия «Вверхтормашками» при Доме культуры сахарного завода, созданная Александрой Павловой. Мы с подругой оказались первыми, кто записался в эту студию. Александра Михайловна стала моим проводником в мир актерского мастерства. Тогда же я впервые начала читать стихи со сцены. Особенно мне удавались произведения на тему Великой Отечественной войны, наверное, потому, что я всегда была пропитана духом патриотизма и несу его и по сей день. Еще до прихода в мою жизнь двух «соперников», театра и истории, я мечтала быть офицером. Но к 15 годам мне пришлось осознать, что я, увы, не подхожу для этой профессии. И тогда мне пришло в голову, что служить я могу иначе. Например, быть кем-то вроде политрука XXI века – нести свои убеждения в массы с помощью искусства и умения, данного природой и развитого учителями театрального мастерства и мамой, которая научила меня ставить правильные логические и интонационные ударения в стихах и по сей день является главным критиком и советчиком в моем деле. А тетрадка, в которую она записывала стихи еще в школьные и студенческие годы, до сих пор остается рукописью, вдохновляющей меня. Вторым учителем актерского мастерства стала Елена Александровна Опитц, главный режиссер краснодарского Дома культуры учащейся молодежи, где я выступала все годы обучения в университете. Таким образом, Елена Александровна и Александра Михайловна, после родителей, без сомненья, оказались теми, кто окончательно и бесповоротно влюбили меня в театр.

– А когда Вы впервые выступили на сцене?

– Вообще, я выступала уже в возрасте 8 лет как ученица класса аккордеона школы искусств в конкурсе аккордеонистов с «Цыганочкой» и «Русской пляской», за что получила первое место. Как актриса драматического театра выступала в 13 лет со стихотворением Андрея Дементьева «Родина» в Доме культуры сахарного завода и в роли «Света» в пластическом музыкальном этюде «Свет и Тьма» театральной студии Александры Павловой «Вверхтормашками». А первым моим спектаклем в 14 лет стала постановка этой же студии – новогодний мюзикл на тему «Бременских музыкантов», где я играла комическую роль самого хилого охранника короля, тянувшего за собой пушку, и одновременно роль сыщика. Следующая роль, в 15 лет, была трагическая, в довольно тяжелой пьесе «Сказки сквозь камни» о подростках-суицидниках, находящихся в соответствующей клинике. Еще через год я примерила на себя образ Риты Осяниной из «А зори здесь тихие…» Бориса Васильева, а спустя время руководитель театрального кружка оставила за мной роль Женьки Комельковой из той же повести.

При прохождении сценической практики в Москве в учебном «Театре 111» при театральном институте я играла Шута в спектакле «Укрощение» по пьесе Уильяма Шекспира «Укрощение строптивой» в переработке нашего режиссера и мастера курса Александра Гребенкина. У Шекспира нет Шута, и мне пришлось полностью, выдерживая дух и настроение автора и задумку нашего мастера, создавать с нуля этот образ, не упустив ни его философскую функцию в спектакле, ни человеческую живую составляющую.

– В чем, на Ваш взгляд, призвание актера и театра?

– «Театр не развлечение, а поиск истины бытия! Задача театра, а значит и актера – формировать идеалы, возрождая вечные истины в художественных сценических образах!» – под таким девизом с 1932 года неизменно существует актерская школа П. М. Ершова, ученика и прямого последователя К. С. Станиславского и А. Д. Дикого, основоположников системы подготовки актеров и здоровой работы всего театрального механизма, лучше которой пока еще никто не придумал! Этот лозунг всецело принимаю и я. Заметьте, в театре не работают, а служат через искусство! Еще раньше об этом же говорил и сам великий театральный мастер Константин Станиславский: «Театр – обоюдоострый меч: одной стороной он борется во имя света, другой – во имя тьмы. С той же силой воздействия, с которой театр облагораживает зрителей, он может развращать их, принижать, портить вкусы, оскорблять чистоту, возбуждать темные страсти, служить пошлости и маленькой мещанской красивости или непомерному эго отдельного артиста».

Театр, как и любое искусство, не должен быть «вещью в себе», сам себе приятным. И уж тем более недопустимо, чтобы он был местом погони за богатством и славой. Он должен нести с собой просветление душ и просвещение разума. Главное, чтобы на этом не спекулировали и не паразитировали, как это делают многие современные театральные новообразования. Это ужасно. Это и есть та самая «мещанская красивость и пошлость», о которой говорил Константин Сергеевич. И именно от этого мне приходится отучать детей, а заодно объяснять родителям, что «высшее достоинство артиста – не поиск славы, а умерщвление своего тщеславия; а искусство – это способ спасения души своей и окружающих, очищение, катарсис!», как учили первые последователи Станиславского. Ведь не зря один из основных разделов учения его так и называется: «Тренинг и муштра!», где особое внимание уделяется самодисциплине и борьбе с пресловутой звездностью.

– Как достучаться до души зрителя?

– Все просто и одновременно сложно: искренность и убежденность. Здесь главное соблюсти равновесие. С одной стороны, учитывать запросы общества, а с другой – не потакать глупости и безвкусице в этих запросах, а создавать их самому. Только не зарываться и всегда строго проверять самого себя, прежде чем что-либо транслировать в зал!

– Кого легче сыграть, героя или злодея?

– Честно – никого! Все зависит от актера, от поставленной сверхзадачи, от произведения. Еще сложнее сыграть сложного человека, многогранный образ. А таковым может оказаться и злодей, и герой. Как плоским может оказаться и тот, и другой. Все хорошие произведения, пьесы, а значит, и спектакли подразделяются условно на три основных линии:

1. В пьесе герой идет правильным путем и это ведет его к победе над слабостями.
2. Герой пьесы идет неправильным путем, но находит выход.
3. Если не находит, тогда в конце его ждет полный моральный упадок и разложение.

Поэтому, вне зависимости от того, какую роль играешь, посредством пьесы ты показываешь положительный исход для персонажа или отрицательный исход, раскрывая суть и необходимость
верного морального выбора для человека.

– А сложно ли учить этому учеников?

– Труднее всего отучить их просто дожидаться своей реплики, до и после нее «ловя мух» с мыслью: «Ну, это же не мои слова, до моих еще далеко». Нелегко добиться постоянной вовлеченности в процесс, происходящий на сцене, донести, что играть, реагировать на происходящее на сцене необходимо, даже если у тебя нет слов и ты вообще сидишь «слева в шестом ряду у кулис».

– Кого из современных режиссеров Вы могли бы назвать «Мой режиссер»?

– Их много, но я назову самых любимых. Из театральных: Андрей Кончаловский, Нина Чусова, Юрий Григорович и мой мастер курса – Александр Гребенкин.

Из режиссеров кино – Сергей Урсуляк, Антон Мегердичев, Алексей Сидоров и Алексей Нужный. А вообще, я поклонница советского кино. Там мне ориентироваться проще. И режиссеры всех режиссеров – это Татьяна Лиознова, Леонид Быков и Сергей Бондарчук!

– Какие книги Вы бы советовали прочитать современным юношам и девушкам?

– Выбрать из сотен замечательных книг трудно. Но я бы порекомендовала Ивана Ефремова «Туманность Андромеды» и «Лезвие бритвы»; Николая Чернышевского «Что делать?»; трилогию Константина Симонова «Живые и мертвые»; Александра Грина «Алые паруса»; Антуана де Сент-Экзюпери «Маленький принц».

– Что для Вас значат Родина и близкие люди?

– Семья всегда понимает и помогает дельными советами. Папа сделал мою душу крылатой, научил ее летать и дарить крылья людям! Ему я посвятила один из своих рассказов «Посвящение отцу». Папы, к сожалению, не стало в конце прошлого года, но его тепло я ощущаю постоянно…

В ближайших планах у меня создание своего юношеского театрального кружка-студии исторической и военно-патриотической направленности в станице Динской или в Динском районе. И в моей будущей театральной студии главной установкой будет любовь к Родине!

– Что Вы посоветуете читателям «Трибуны» в наше непростое время? Как эмоционально не угасать?

– Не жаловаться и не искать виноватых! Найти долгосрочную, общеполезную, высокодуховную цель в жизни, любимое дело – это единственный неисчерпаемый источник сил! И, как говорится в том мультфильме: «А ты ему улыбнись – и он тебе улыбнется». Проверено!

– Мечты сбываются?

– Да! Только надо уметь их приманивать и терпеливо ждать, а поймав, подталкивать. Лично я стараюсь, как могу, помочь им в этом. Готовлю почву. Они ведь сами не материализуются из ничего. Нельзя просто сесть, как Бальзаминов Островского, подпереть голову кулаком, глаза пеленой заволочь и протяжно сказать: «Вот если бы я был царь…» Мечты лелеять нужно, ухаживать за ними, как за цветами. И тогда все точно сбудется! Я верю!

Мария МЕЛКУМЯН.

Посвящение отцу

Мой отец сделал мою душу крылатой и научил ее летать. С тех самых пор, когда заставил меня в младенчестве впервые рассмеяться (ведь добрый смех – это тоже полет) и сказать восторженное «О-о-о!», увидев над колыбелью модель истребителя.

Но дело, конечно, не в истребителях. А дело в том, что он показал мне разнообразие мира и провел по нему: от космоса над головой и гидрокосмоса, плещущегося у ног, до раскаленных недр земли.

Он открыл мне миры Ивана Ефремова, Братьев Стругацких, Рэя Бредберри, Гарри Гаррисона, Эдмонда Гамильтона, Александра Казанцева, Жюля Верна, Александра Грина, Михаила Булгакова, Александра Дюма, Константина Симонова, Юлиана Семенова, Александра Пушкина и многих еще… Он подарил чудесные вечера семейных читок и «вкусных» послекнижных дискуссий… Он научил меня интересоваться многим. Ради меня он выучил нотную грамоту, научился играть на аккордеоне и самолично создал тренажер для левой руки аккордеона, чтобы помогать мне в учебе в динской школе искусств.

Мы вместе с папой когда-то копались во внутренностях аккордеона, увлеченно делали картонную модель Земли в разрезе, палубу авианосца, собирали модель подводной лодки времен Великой Отечественной войны и мечтали собрать модель «Белого Лебедя», нашего красавца-бомбардировщика.

Он научил меня, что нужно выбирать себе дело по душе и отдавать ему эту душу – тогда ты будешь и сам крылат, и подаришь крылья людям вокруг. Он привил любовь и интерес к исторической науке. Он научил меня любить Родину. Он – политрук XXI века. Он – мой личный домашний «Хатуль Мадан», что значит «Кот Ученый» на иврите. Была у нас такая шутка. Так, любя, я называла папу, когда он надевал очки. Он – Кот Ученый, что мастер рассказывать сказки…

Он сделал мой мир широким, глубоким, многослойным, многомерным и разнообразным. И не только мой, но и всех, кто с ним сталкивался. И влюблял в себя всех вокруг – я это чудо видела своими глазами! Влюблял и вел за собой, как настоящий замполит. Я видела это там, на спусках, когда школьницей посчастливилось побывать в гостях у его коллег, псебайских и армавирских водолазов, 16 лет назад вместе с ним. Там же я воочию видела, что такое настоящее товарищество и душевное тепло. Папа притягивал к себе только лучших людей. Только тех, кто может быть настоящим товарищем и умеет ценить дружбу. Он из тех, кто памятник себе воздвиг нерукотворный. Он – человек-Вселенная!

Но мы знаем, даже солнца Вселенной не вечны, и Хатули Маданы тоже. Мой Хатуль Мадан покинул нас, и последняя книга осталась недочитанной… Будем считать, что он ушел в поход в другие миры, о которых всегда мечтал.

Хатуль Мадан ушел. Но я чувствую ласковое прикосновение его мягкой лапы и пушистого хвоста, и мне уже немножко веселей. И я с уверенностью могу сказать: Хатуль Мадан приветствует вас!

Маргарита КОЛЯДА.