Пережившая ад войны

Пережившая ад войны

22 октября исполнилось 90 лет Юлии Георгиевне Юрченко, удивительной женщине, ветерану Великой Отечественной войны.

«Все легло на женские плечи…»

«Родилась я в 1923 году, в Саратовской области, в селе Духовницкое, в неполной семье. Мама вскоре после моего рождения стала работать в маленькой деревне заведующей начальной школой, и до четвертого класса я училась под ее присмотром. Десятилетку заканчивала уже в райцентре, – вспоминает Юлия Георгиевна. – Выпускной вечер 1941 года… Началась война, и выпускной бал получился каким-то «пустым», многих парней уже забрали в армию. Девчонки тоже подавали заявления об отправке на фронт, но почти всем отказали. Отказали и мне. После выпускного пошла работать в колхоз, летом – учетчиком в огородах, зимой – заведующей клубом и избой-читальней, помогала ликвидировать безграмотность.

Колхоз наш был маленьким, машин и техники практически не было. Мужчины ушли на фронт, и вся работа легла на хрупкие женские плечи. Девушки даже управляли тракторами… Довелось и мне. Это очень тяжело, быстро устаешь… Многие девчата со слезами просили друг друга подменить их на полчасика за рулем, чтобы руки отдохнули. Да, так и жили. А что делать? Надо! Все – для фронта, все – для Победы!

Плакать отучили

А в начале 1942 года меня послали рыть окопы в село Алексеевку, которое находилось за Волгой. Представьте: двадцатиградусный мороз, одежда у нас бедняцкая, замерзаем, но все равно долбим мерзлую землю. Окоп ведь большой – три метра шириной и два – глубиной. И мы его – ломом… Два месяца так работала. А 2 сентября 1942 года прихожу с работы, а на столе лежит повестка с фронта. Меня взяли с третьей попытки! Теперь я – доброволец.

По распределению попала в запасной стрелковый полк – 169-й АЗСП. 7 ноября мне даже вынесли благодарность перед полком за службу. После окончания нас распределяли в различные места, многих отправили на передовую. А я попала в эвакоприемник, в операционный блок. Там и проработала до конца войны… Учить на медсестру меня стали сразу же после распределения, и вскоре я уже встала к операционному столу.

Тяжелое это было время для меня, молодой девчонки… Ранят солдата, вот я вроде бы с ним разговариваю, улыбаюсь, шучу, рану перевязываю… Отлучусь на несколько минут к другому раненому, возвращаюсь, а тот солдат уже мертвый. И что делать? Первое время ревела много. Но наш врач отучил плакать. На войне нужно отстраняться от своих эмоций, от жалости и слез. Иначе – не выжить самой и другим не помочь. А их – сотни, тысячи. И условия для работы далеко не самые лучшие…

Помню Курскую битву. Стояли мы в селе Ивня. А бомбежки были настолько сильными, что осколки сыпались через палатку прямо на операционный стол и мешали работать. А мы и жили в палатках, и оперировали в них же. Операций было очень много, потому что раненые шли потоком. В основном – танкисты. И почти все – обугленные. Лучше бы этого не видеть. Стоишь у стола на операции, а вокруг – грохот артиллерии, свист пуль, осколки падают, черный дым… А людей надо спасать.

Детоубийца

Сколько историй за время войны было – всего не расскажешь. Но некоторые особенно врезались в память.

В 1942 году фашисты превратились в извергов, мечтая о скорой победе. Не щадили никого. Кто-то не верил, но я лично была свидетелем такого случая. Это произошло зимой, снега тогда было очень-очень много. В поле, чтобы можно было проехать транспорту, в толще снега вырыли одну колею – только один проход в одну сторону. И по нему мы медленно двигались к пункту назначения. Стена из снега по бокам прохода была такой высокой, что видеть, что происходит в поле, не представлялось возможным. Но мне «повезло». Я и еще несколько человек сидели сверху на грузовой машине.

И вот смотрим мы – в заснеженном поле, метров за 700 от нашей колонны, идут две фигурки – женщина и ребенок лет 5-6. Идут медленно, в снег проваливаются… Слышим гул немецкого самолета. Летчик делает круг и направляется к фигуркам. И как застрочит по ним из пулемета! Женщина и ребенок упали. Летчик развернулся, делает еще один круг. Пролетает прямо над нами, и я отчетливо вижу: за штурвалом – немец, и он … улыбается. Нет, не улыбается – это нельзя назвать улыбкой. Нечеловеческий, звериный оскал! А мать с сыном встали из снега, не задели их пули, и пытаются убежать, спрятаться… Гитлировец, продолжая скалиться, неспеша делает еще круг над полем – и второй раз стреляет по женщине с ребенком из пулемета. Они снова упали. А мы сидим в ужасе на грузовике и не знаем, что делать. Помочь невозможно! Только и остается что смотреть.

Снова поднялись женщина с ребенком, ковыляют по снегу… Только немец не спеша третий круг сделал и дал по ним из пулемета уже прицельный огонь. Упали вдалеке фигурки и больше не поднялись…

После войны

Когда вернулась домой с фронта, нас встречали как героев. В колхозе сразу выдали продукты, ткани на одежду, конфеты… Моя семья ведь до моего возвращения даже хлеба нормального не видела, а тут – такое богатство! Никак не могли наесться…

В июне 1946 года приехала в Краснодар. Прошла по конкурсу, поступила в Кубанский мединститут имени Красной Армии. На курсе было около 400 человек, в основном – мужчины, вернувшиеся из армии. Там, в институте, я познакомилась со своим мужем, Октавием Трофимовичем. Поженились, а в 1950 году у нас родился первенец – Валера. На курсе это был первый ребенок, и нянчили его, пожалуй, всей студенческой семьей. Расставаться не хотелось… Но в 1951 году, после окончания учебы, нас с мужем распределили на работу в станицу Динскую, и с тех пор места жительства я уже не меняла. Здесь же родила дочку Леночку.

Работали мы вместе с мужем. Октавий Трофимович был главврачом в Динском районе, а я – районным педиатром. А в 1958 году по состоянию здоровья перешла на работу заведующей в лабораторию, где и трудилась до 1978 года. Да и потом не ушла на покой, продолжала работать, участвовать в общественной жизни. До 80 лет работала.

Послевоенный период был тяжелым для района. Люди жили бедно, многие ютились в старых хатах, техники не хватало, средств тоже. Электричества сначала вообще не было, потом его отключали после полуночи, экономили.

Нас, медиков, в то время активно подключили на борьбу с инфекционными заболеваниями – корью, скарлатиной, коклюшом, дифтерией, полиомиелитом. Появилась возможность прививать население и таким образом бороться с болезнями. Очереди на прививки стояли огромные, хотя население в Динском районе тогда было, разумеется, не таким большим, как сейчас. Но все равно было тяжело.

Тогда же шло активное строительство садиков, яслей и школ. Появлялись новые предприятия в районе, заводы… Помню все это очень хорошо, потому что всегда участвовала в общест-венной жизни Динского района, была депутатом райсовета… Хоть и требовали с нас много, но я не жалею. Это было развитие, дорога в светлое будущее!

Жизнь я прожила трудную, но счастливую. Семья была дружной, нас всегда уважали и любили. К сожалению, мой муж давно умер, в 1983 году… Дети выросли, стали специалистами. Дочка Лена – врач, сын Валера – адвокат. У них уже свои дети подросли… Бежит время».

Замолкает Юлия Георгиевна, задумчиво рассматривает старые фотографии, с которых улыбаются погибшие на фронте друзья юности, однополчане, коллеги, приятели, родные и близкие… И кажется, будто и не было этих десятилетий, и снова они все вместе – работают бок о бок, сражаются, строят будущее, дружат, любят…

Екатерина БУСЫГИНА.

Фото автора.